Он глянул на пунцового от недавно пережитого унижения брата и взлохматил ему волосы:
— Ладно! Зато ты пашешь лучше меня! Ратай из меня… плохонький. Лошадь люблю лишь когда под собой её чувствую. Айда на пали, глянем, кто там овса Протасовы топтал.
Посмотрев в глаза друг другу, бортники рассмеялись и вновь шагнули под сумрачный полог.
До отвоеванных у леса в результате упорного многолетнего труда полей парни добирались с час. И, едва выйдя к первому пчелиному дому, подавленно остановились. На месте некогда висевшей большой липовой колоды гудели лишь немногочисленные, потерявшие своё пристанище пчелы. Сама же разломанная борть валялась на земле. Вокруг явственно читались следы крупного зверя. Словно босой мужик с неостриженными от рождения ногтями потанцевал вокруг старательно вылизанных обломков.
— Да-а-а! — протянул Иван. — Добрался-таки! Теперь, пока секирой по башке не окоротим, не даст он нам спокойной жизни. Пошли, проверим дальше.
Остальные борти висели нетронутыми. Близнецы вышли на поле. Наливающийся овес был то тут, то там примят все теми же лапами. Местами виднелись копанины, шкодник добирался и до сладких корешков. Пасся медведь никак не менее трех-четырех ночей.
Найдя тропинку, по которой незваный гость выходил из чащи на овсы, Иван опустил указательный палец вниз:
— Вот тут мы с ним этой ночью и поздороваемся! Айда домой, поснедаем, возьмём рогатины, секиры. Отдохнем немного. И как солнце на верхушки сядет — сюда!
— Не вышло бы, как с батей, — тихо вымолвил Андрей. Азарт от предстоящей стычки на лице его явно не просматривался.
Иван гневно повернулся к брату.
— И что? Ты мужик или баба в штанах? А ещё ратиться собрался! Батю рогатина подвела, насадку не проверил как следует. Оттого лохмач его и подмял. Дак мы вдвоем будем, верно? Да и шкодник этот невелик, года три-четыре, не боле. Хотя и такой башку оголит, ежели растеряешься, запросто…
— Может, завтра, Ванюшка? — негромко произнёс Андрей.
— Боишься, так и скажи! — распаляясь все больше и больше, почти выкрикнул Иван. — Я и один пойду! Только как ты потом отцу в глаза посмотришь, Андрюха, а?
Андрей сорвал травинку, надкусил стебелек, впервые на поле поднял глаза на брата:
— Нет. Не боюсь я. Зря ты про это… Только тут такое дело…
Он глубоко вздохнул, словно собираясь нырнуть.
— С Любаней я еще утром договорился, брат! Как солнце сядет, она на покос наш придет. Оговорить нам надо кое-что важное. Нельзя мне её сегодня обмануть, брат!
— Знамо дело, чего в копнах по ночам обговаривают! Смотри, Андрейка, спортишь девку, тебе потом Протасий шею свернет. Не посмотрит, что батя у него в лучших друзяках ходит. Да и отец тож осерчает.