- Ну, что я тебе говорил, цыплёнок, - веселился Бугров. - Сейчас, - показал он Даше глазами на дверь.- Ма, а ма, подслушивать и подсматривать нехорошо, это мы ещё в школе проходили, - куражился он.
- Кто подслушивает, - раздалось из-за двери. - Больно нужны. Ушли уже мы.
- Я так и подумал. Да ты ещё и не одна, вас что там отряд?
- Поторопись брехун.
- Через полчаса будем готовы. Есть хочу, как слон. Острого только не готовь, нельзя мне,- заявил он.
- Естественно, такая ночь, - не осталась в долгу мать.
Полчаса растянулось на час. Что ни говори, но невозможно было просто одеться и выйти к столу. Дашка хотела до всего коснуться, потрогать самой, целуя рассматривать его, попробовать принудить любить её.
- Детка, надо подождать. День, два. Ты же в курсе, там ранка. Ей затянуться надо дать время. Не спеши. - Осторожно, чтоб не обидеть, уговаривал он.
Ещё б не знать. Знала, но злилась за отказ, сама не узнавая себя. Требовала, стремясь получить желаемое немедленно. Вновь испытать то чувство, что накрыло вчера с головой бурлящей волной, что лишило тормозов и унесло на облаках в совсем другой мир. И добилась своего, Бугров сдался.
- Ребёнок, ты меня достала, не думал, что раскалишься, как медный самовар. Будь, по-твоему, заноза.
И опять завернувшись в туман, она поднималась по лучику солнца, как по лестнице вверх и неслась на облаках в цветочные грёзы. Ныряя, замирая от страха в бездонный омут и взлетая птицей, уносилась к безжалостному солнцу, обжегшись, зализывая ранки, падала в его тёплые надёжные руки.
А на кухне металась Зинаида Валентиновна, в который раз разогревая еду. Наметили свадьбу, придётся шевелиться. Времени нет. Срок-то, как не крути поджимает. Надо покупки делать, а у них любовь. Как их вытащить из той спальни.
- Зина, чего ты микроволновку караулишь, они опять всё набело, похоже, закрутили. Давай чаю выпьем с мятой, успокаивает, - жалела сваху Громова.- На худой конец и холодное слопают, какая им сейчас разница, они и не заметят.
- Идут, шаги слышу, - подскочила тут же, включая печку, Зинаида Валентиновна. Так и было на кухню вошли обнимаясь ребята. - На чём же вы держались, горемычные? Да не пихай ты в рот всё подряд и ребёнка в покое оставь, - получил Роман по рукам. - Подожди, сейчас блинчики фаршированные горячие положу, мяско.
- Мамуля не волнуйся, я съем всё. Голодный жуть.
Бугров во всём был собственником. Достав, прячущуюся за его спину, смущённую жену, усадил на стул, придвинув его к себе под бок, да так, что Дашка теперь даже руку не могла поднять, не коснувшись его. Объяснил то своё художество просто: