- Я, малышка, скучаю, когда ты так далеко.
Мать изумляясь развернулась:
- Она в пол метре от тебя. Дай ребёнку спокойно поесть. Сожрал своё, котяра. Замучил девчонку.
"Господи, но почему люди краснеют, сразу подводя и обезоруживая человека", - пожалилась Дашка Всевышнему о его промахе. Естественно, краснея от слов свекрови, как варёный рак, она не нашла ничего лучшего, как уткнуться в тарелку.
- Ма, ты её смущаешь. Дашенька из-за тебя ничего не ест,- захрюкал Бугров гася смех в еде.
- Я ем, ем, - испугалась Даша продолжения щекотливого разговора, - и всё хорошо.
"Как он умудряется, жуя хохотать, уму не постижимо", - покосилась на Бугрова Даша, налегая на несчастную вилку и гоняя ей что-то там по тарелке. А лицо точно мак к шуткам таким ещё непривычное горело.
- Вот, слышала, ма, всё хорошо. Это мне плохо. Меня замучили. Отощал,- сверлил он жену глазами готовый съесть на закусь.
- Балабол, - огрела полотенцем его Зинаида. - Дай, девке, поесть, в помидор превратил, медведь неуклюжий.
- Жизнь моя, солнышко, радость моя, - щедро сыпал Бугров поцелуи на оголённые плечи и грудь жены.- Ты смущена, детка?
- Целуй, не целуй, я не уйду, - взвилась Зинаида.- И не мечтай утащить её опять к себе в берлогу. Ехать надо. Белое платье, заручку невесте купить, тебя одеть. Чтоб всё чин чином было. И Надежда Фёдоровна все цветы уже в саду перенюхала, пока ты тут мне голову морочишь.
Картинно вздохнув, ломаясь и надеясь: "а вдруг выгорит", Роман поинтересовался:
- А без нас нельзя всё это приобрести?
- Интересно, как, хотела бы я знать? - приготовилась к бою мать.
- Всё, мамуля, идём, - поднялся, понимая, что не отвертеться Роман.- Я ж послушный мальчик.
- Ну да, про твоё послушание легенды ходят,- не выдержав посмеялась она.
К машине шли под бдительным оком мамочки, чтоб по дороге не сбежали, она не успокоилась, пока не посадила их в машину. Только после этого позвала Громову, бродящую со Степанидой по цветникам. Та обрадовалась получив объект, которому можно похвастаться. Любила Степанида цветочками заниматься. До души ей то дело легло.
- Рома, может, ты сам поведёшь? - всполошилась вдруг Зинаида, поняв, что сына от Даши лучше от греха убрать подальше. Но прозрение её выявилось явно запоздалым.
- Ну, уж нет, дудки. Мне и с Дашенькой на заднем сидении хорошо. Рули сама, главное по дороге, - заявил он нагло щурясь на неё.
- Язык точно у тебя без костей, можно не проверять: мелет и мелет. Ну, не обормот ли? - жаловалась она Надежде Фёдоровне.
Дашка захлёбывалась счастьем, прижимаясь сейчас к нему. Она никогда не подозревала, что в ней дремала тоже собственница. Такое диво открылось с приходом в её жизнь Бугрова. Она даже закрыла глаза, чтоб он, упаси Бог, не прочитал в них, как ей приятно к нему прикасаться, обнять, поцеловать и всё это, делая открыто. Новое чувство захлёстывало с головой, и она добровольно в нём тонула. "Он - мой муж, - сжималось сердечко от страха и счастья. - Только мой, мой". Дорога обоим показалась не справедливо короткой, потому что машина встала.