Утром мой клиент, свежий и выспавшийся под крышей родного дома, несмотря на ночной шухер, поднялся в кабинет к сейфу со служебными бумагами. До сейфа не дошел. Я предложил ему полюбоваться дулом бластера и мирно сказал:
— Без лишних движений. Нужно только поговорить. Проявите благоразумие — вам и вашей семье ничего не угрожает.
Он сел за стол. Держится хорошо.
— Господин генерал, вы держите пистолет в ящике стола.
— Я не генерал.
— В моем мире ваше звание соответствует промежуточному между полковником и полным генералом. Это — бригадный генерал.
Держать собеседника под прицелом не способствует задушевности. Ван Вей сидел прямо, положив руки на столешницу. Скопировав его позу с другой стороны стола, я оставил оружие на коленях и посмотрел ему в глаза.
— Ну и? — прервал паузу китаец.
Я не спешил начинать. Передо мной сидел крепкий тридцативосьмилетний мужчина азиатской наружности и строго смотрел в упор. Цинлин не учел главного, выбирая Ван Вея в качестве первого контакта. Старший полковник — первый высокопоставленный офицер НОАК, рожденный на Земле-2. Хотя он прошел часть военной службы в метрополии, там же закончил Пекинскую военную академию, Ван не может не испытывать каких-то патриотических чувств именно к этой родине. Тем более что связь с КНР утрачена надолго, в пределах его жизни — навсегда. Такие они странные, китайцы.
— Эта история началась давно, за несколько миров и сотен парсеков отсюда. Прошу, наберитесь терпения, важно, чтобы вы поняли всё.
Ван Вей кивнул. Я приступил, сначала сбиваясь, потом все проще и проще. Не знаю, почему меня прорвало именно сейчас. Соотечественнику на Тортуге, помню, выдал предельно выхолощенный и четко сформулированный спич. Чем больше рассказывал, тем больше понимал, что вся моя жизнь — сплошная полоса убийств. Краснокожий бородавчатый гуманоид на Кентерре и пираты на острове, горы трупов под Балансом и пробитая грудь Людовика XIV, казацкий атаман с шаловливыми товарищами и ни в чем не повинные речники на лесовозной барже, военный и полицейский генералы, миллионы китайцев Земли-3, толстый сержант под Чунцином, и многие-многие другие: одно лишь перечисление моих «подвигов» занимает больше минуты. Лишь между пленом и Миссией перерыв, когда был под арестом. Даже если не убивал, все равно нес смерть. Из-за моей небрежности придурок Тан увидел, как ставится на боевой взвод ракета БПЛА, отчего погибли Раджа, Чонг и другие ребята.
— Господин Ван, держите руки на столе. Откровенность не означает отсутствие внимания. На карту поставлено слишком многое, моя или ваша жизнь — просто мелочь. Будьте любезны, не провоцируйте меня.