Стивен, Ник, Майкл и Аксел выбежали вместе и остановились под падавшим снегом.
- Ну, вот и всё, - сказал Стивен. - Действительно всё. Да, ребята, я пошёл!
Ник засмеялся:
- Ну и хорошо, что она тебя достала. Тебе, Стивен, сейчас никак нельзя слишком расслабляться.
- Ети твою в корень, - пьяно произнёс Аксел.
Разгорячённая, на улицу выбежала мать Стивена, всё ещё сжимая в руках доску. Она посмотрела на Стивена, выпустила доску из рук и расплакалась.
- Мальчик мой милый. Ангел мой... покидаешь родную мать ради чужой женщины...
беременной! - Она бросилась к Стивену и упала к нему в объятья.
- Мама...
- И так-то ты поступаешь со своей родной матерью, которая всю свою жизнь ходит в церковь дважды в день.
- Мама, всё будет хорошо. Мы же будем жить всего лишь этажом выше. Мы будем жить одной семьёй.
Совсем растерянно она посмотрела на его друзей, которые выражали ему сочувствие, а затем занялись изучением снежинок.
- Неужели ты такой бесчувственный? Разве у тебя такое жесткое сердце? Ты женишься на этой женщине, оставляешь меня с ней, а сам уезжаешь во Вьетнам!
- Ведь всего лишь один лестничный пролёт, мама, - устало сказал Стивен, слыхавший всё это уже не раз. - Один пролёт. Я буду жить всего лишь этажом выше, когда вернусь домой. Я люблю Анджелу, мам. Она любит меня.
Мать ничего не ответила.
- Ведь так же, - сказал он.
Помолчав немного, она сказала:
- Надень сегодня шарф.
Он сморщился:
- Не надену я шарф с фраком. Никто не носит шарфа с фраком.
Дело близилось к полудню. Майкл поддал газу, приближаясь к дороге, уводившей в гору, к вагончику, где они жили вместе с Ником. Машина набирала скорость, затем начался подъём. Задние колёса отбрасывали снежную кашу - "кадиллак" завилял.
Майкл поворачивал руль короткими резкими рывками, пытаясь погасить юз. На подходе к вершине колёса стали буксовать, ему пришлось переключиться на низкую скорость и добавить газу. "Кадиллак" с ревом, наконец, преодолел подъём и выехал на ровную дорогу. Майкл затормозил, выключил двигатель и поставил машину на ручной тормоз. Вышел из машины во взятом напрокат фраке, чувствуя себя в нём так же непривычно, как дрессированное животное в цирке. Как ни нелепо это выглядело, но на нём были горные сапоги, и брюки были заправлены в голенища. Штиблеты он нёс в руке. Он прошёл по мокрому снегу к старому помятому фургону Ника. У заднего окна кабины были пустые крепления для ружей.
Вагончик представлял собой двухтонный прицеп, промазанный по швам силиконовой замазкой и исчерченный потеками гудрона с крыши. Они купили его с третьих рук на стройке. Прицеп стоял на шлакоблоках на холме с видом на город и завод. Выглядел он неважно, но они сумели сделать его влагонепроницаемым. Всё-таки это был их дом, и он им очень нравился.