Настолько поверил в её испуг, беспомощность, что полез в своих вонючих засаленных штанах, даже не связав, и забыв о двух кинжалах, традиционно торчавших за плечами. Но она не забыла и достаточно было движения двух рук, чтобы рваное горло выпустило из гадины всю кровь. Навсегда.
Его сообщники не возмутились, даже обрадовались, он мог попортить товар, а теперь торговцы не должны были отдавать предателю часть золота. Вид крови и смерти их нисколько не удивил, а вот девочка с двумя кинжалами встретилась впервые. Её ярость таила такую опасность, что к ней отнеслись серьёзно, поэтому четверо мужчин двумя сетями мигом спеленали худенькое тело, в котором не было настоящей силы и бесполезные кинжалы только ранили её собственное тело. Уже потом Канчен-Та пожалела, что не вонзила их в себя.
Девочка должна была стоить очень дорого, такие необъезженные дикие кошки нравились настоящим мужчинам, поэтому первый же из связывавших, решивших вслед за предателем воспользоваться её неподвижностью, получил хороший удар по лоснящейся морде за то, что мог снизить цену.
Это был даже не цинизм, в этих отбросах уже не было ни капли нормальных чувств, они были хуже вартаков своей целеустремленной бездушной решимостью продать любого, хоть свою дочь. Бандиты, которых до этого видела Канчен-Та, разными путями попадали в банды и не всегда жизнь жалела их самих. Это были отбросы, оставшиеся после разрушительных войн, им просто некуда больше было пойти, а жестокая история поступков не давала никакой возможности реабилитироваться и начать нормальную жизнь с нуля.
А вот торговцы людьми имели и дома, и семьи, и золото, но привыкнув к своей профессии, нисколько не желали от неё отказываться. Вартак мог ответить добром на добро, эти — нет. И бороться с ними можно было только одним способом — сталью.
Всё это Канчен-Та поняла не сразу. Дикарка поначалу отказалась идти сама, и с ней не стали спорить. Её приручали по известным за много лет рецептам, не привнося в эту работу ни нервных переживаний, ни даже эмоций. "Не хочешь, не иди!" Связанное кулем тело просто тащили по очереди, как несли бы тюк дорогой ткани или ковёр.
Через два дня кожа начала так чесаться, что она сама согласилась на всё, что угодно, только бы не чувствовать боли от онемения собственного тела, своего дурного запаха, и торговцы над ней не смеялись и не радовались своему успеху, всё шло так, как должно было идти.
Наоборот, пленнице дали вымыться в небольшом озере, просто обвязав верёвкой и не проявляя никаких чувств при виде её наготы. Товар и не больше того! Ей дали чистые лохмотья, а свою одежду она выстирала и решила беречь до лучших или худших времен, выпросив у врагов ещё и корзину.