Гас наклонил голову и посмотрел на подножку между своих расставленных коленей.
– И я не рассказал тебе о Заке, потому что хотел, чтобы он тебе понравился, хотя вряд ли так выйдет. Он… ну, грубоватый, и ветер в голове гуляет.
Клементине захотелось улыбнуться.
– Энни-пятак сказала, что он безрассудный парень.
– Нелегко вырасти другим, когда поблизости для примера только преподобный Джек Маккуин.
Гас хлестнул поводьями, мышастая лошадь дернулась и зашагала.
Клементина задалась вопросом, что стало причиной распада семьи Маккуинов, и почему Гас уехал со своей матерью в Бостон, а его брат остался здесь, чтобы вырасти сорвиголовой. Она открыла рот, чтобы спросить об этом, но тут Гас привстал, всматриваясь в даль. Они только что поднялись на холм и сейчас видели впереди человека, идущего по дороге. Мужчина вел в поводу лошадь, через седло которой было перекинуто что-то, по-видимому, мертвое.
– Это Зак… Эй, Зак! – Гас махнул шляпой и с громким криком подбросил ее в воздух. Потом пустил лошадь легким галопом, от чего повозка зашаталась и захлюпала по сырой земле.
Путник остановился, поджидая их. Высокий и сухощавый, без рубашки, он стоял, уверенно попирая сапогами землю. Обнаженная грудь была загорелой и мускулистой… На коже запеклись струйки крови.
Когда повозка замерла, Клементина увидела, что поперек седла висит испачканный в крови новорожденный теленок, от которого поднимается пар.
Гас обернул поводья вокруг тормозного рычага и выскочил из повозки. Распахнул было объятия, но затем передумал.
– Боже, Зак. Ты же голый и скользкий, как грязная куница, – пробормотал он.
Мужчина ничего не ответил. Не сказал даже «привет».
– Бьюсь об заклад, ты небось уже решил, что я не вернусь, – расплылся в улыбке Гас.
Зак Рафферти, брат Гаса, шагнул в сторону повозки. Каждый мускул тела Клементины напрягся, и она прерывисто задышала: ведь прежде ей не доводилось видеть наполовину обнаженного мужчину так близко. Даже муж до сих пор не раздевался перед ней.
Зак засунул большой палец в патронную ленту, низко висящую на бедрах. На лицо с резкими чертами была надвинута пыльная черная шляпа. Мягкие поля скрывали глаза. От мужчины исходил неприятный запах крови и родившегося животного. Кобыла, учуяв вонь, фыркнула.
Теленок замычал, разрушив неловкую тишину. Улыбка Гаса слегка померкла. Движением подбородка он кивнул на теленка.
– А что с коровой?
– Сдохла, – ответил Зак Рафферти, по-южному растягивая слова. – Волки добрались до нее.
Гас засунул большие пальцы в карманы пальто и сгорбился.
– Ну, наверно, ты догадался, что раз я вернулся, значит, мама умерла. Она угасала медленно, но спокойно. Мы устроили для нее хорошие похороны. Пришло много людей. – Он кашлянул, приглаживая усы. – Она спрашивала о тебе, Зак.