Из горла Ханны вырвалось забавное бульканье, словно она неправильно сглотнула.
– Похоже, будто мне дарован второй шанс, ну, ты знаешь. Чтобы загладить то, что я натворила, продав своего бедного мальчика как урожай хлопка или вроде того. – Она отстранилась, вытирая пальцами влагу в уголках глаз. – Только я до ужаса боюсь. Подумать страшно: рожать в таком возрасте. А еще ума не приложу, как рассказать об этом Дрю, который имеет прямое касательство к причине, даже если не захочет иметь дела со следствием.
– Ты ему до сих пор не сказала? О, Ханна, ты должна. Я действительно верю, что он захочет жениться на тебе и стать настоящим отцом для вашего ребенка, создать с тобой семью. И если ты любишь его, а я знаю, ты любишь, то должна дать ему шанс доказать, что он любит тебя.
Ханна покачала головой.
– За последние семь лет он в любое время мог попросить моей руки. Раз он за все годы даже не попытался, это о чем-то говорит.
– Возможно, он не решился на предложение, поскольку не был уверен в ответе. Да и сколько раз ты во всеуслышание заявляла, что никогда нам не видать тебя связанной узами с каким бы то ни было мужчиной? – Клементина протянула последние слова, и Ханна почувствовала, как мягкая улыбка подруги озарила ночь. — Ты не можешь винить маршала Скалли в том, что он ведет себя как мужчина и верит в твою примитивную старую ложь. Мы, женщины, постоянно ищем обман в том, что говорят нам представители сильного пола, но мужчина скорее проглотит ерундовые измышления женщины, чем рискнет докапываться до правды. И если ты сможешь понять смысл того, что я только что сказала, то переплюнешь меня.
Ханна подавилась от смеха, усердно вытирая катящиеся по щекам слезы. Она попыталась разглядеть лицо Клементины в мутной темноте, уловив резкость в голосе подруги, когда та упомянула о лжи, которой мужчины и женщины потчуют друг друга.
– Боже, я не могу сообразить, что делать, мысли разбегаются, – фыркнула Ханна. – Может, это мерзкая погода вместе с проклятой кучей для обжига мешают мне думать так же, как и Дэниелу дышать. Эти тучи без толку висят над нашими головами уже три дня. Хоть бы пошел дождь.
– Или поднялся ветер.
Ханна рассмеялась.
– Святые угодники, ты когда-нибудь воображала, что придет такой день? Представить только – женщина Монтаны ждет не дождется, чтобы подул ветер.
* * * * *
На следующий день рассвело поздно. Густые тяжелые облака желто-фиолетового цвета, казалось, удерживали дым от кучи для обжига в долине подобно одеялу над костром.
– Скоро полдень, а до того темно, что летучие мыши ничего не видят, – проворчала Ханна Клементине за утренним кофе.