Назавтра, выйдя из зала медитации, я не увидел знакомой фигурки. Шанти не было. У меня перехватило дыхание. Тоска была такой острой, что я побрел в манговые заросли и не сразу заметил, как девушка пристроилась рядом. А когда заметил, грусть не отпустила.
— Сегодня ночью я приду к тебе. — Голос Шанти звучал глухо, и я лишь через мгновенье понял, о чем это она.
— Ты же знаешь, что будет дальше, — сказал я после паузы.
— Для меня нет никаких «дальше», кроме тебя. — Шанти остановилась так резко, словно поставила точку в длинном, долго не дававшемся предложении. — Я не смогу полюбить кого-то из своих. Здесь все мужчины — трусы! Они не сами женятся, их женят родители.
— Не надо так. Я что-нибудь придумаю. — Я сказал это, просто чтобы что-то сказать, но девушка посмотрела на меня с благодарностью.
В следующие несколько дней Шанти была задумчивой, словно что-то для себя решала. Наконец решение было принято, и она перешла из столовой для сотрудников в зал для студентов: теперь во время еды Шанти садилась на женской половине прямо напротив меня, а когда обед заканчивался, она, как настоящая восточная жена, забирала мою грязную тарелку и, не обращая внимания на изумленные взгляды соплеменников, мыла вместе со своей. В один из тех дней я вспомнил ее рассказ о матери, принявшей проклятие своего отца-брамина и вышедшей замуж за инженера из кшатриев[21].
— И все равно я буду с тобой, — тихо говорит мне Шанти и протягивает руку. Но я отрицательно мотаю головой: мне за нее страшно.
Моя дорогая, моя ненаглядная! Как мало ты знаешь обо мне! Ты считаешь, что я способен что-то решить, на что-то решиться. А я только и могу, что смотреть на тебя влюбленными глазами.
Знала бы ты, как мне страшно, моя радость! Я старше тебя на десять тысяч лет, и мой дом — за десять тысяч километров. Уже и этих двух причин было бы достаточно, чтобы забыть о тебе, отказаться от тебя. Но есть и кое-что еще. Любовь как планка при прыжках в высоту: однажды не взяв ее, начинаешь бояться. С каждым днем страх растет в тебе, как раковая опухоль, и в конце концов ты понимаешь, что мертв, и любовь мертва.
Когда-то я любил женщину через океан. И не смог переступить через разделявшее нас пространство. Потом пришла другая. Она жила рядом, но ей, как и тебе, было двадцать два года. И я не смог забыть о разнице в возрасте. Сейчас надо, чтобы я взял обе эти высоты разом! Я не хочу повторений. Мне кажется, будет лучше, если я уеду.
Мы сидим на скамейке под скульптурной группой, изображающей мчащихся на колеснице Кришну и Арджуну. Здесь две недели назад мы впервые оказались вдвоем. Тогда я рассказывал Шанти о том, как жил в Бостоне, как переехал в Москву. А потом попросил ее почитать что-нибудь из Махабхараты. Случайно или нет, она вспомнила то место, где красавица Драупади выбирает Арджуну себе в мужья. Сейчас мы молчим. Шанти проводит рукой по низкорослым кустам (так женщины гладят мужчин по затылку), и листочки, как звериные пасти, захлопываются, пытаясь поймать ее тонкие темные пальцы.