Вадим изумленно присвистнул.
— И ты до сих пор живой?
— Живой совершенно случайно.
— И что ты намереваешься предпринять, друган? — озабоченно поинтересовался Сысоев.
— Займусь любимым видом спорта. Прыжки в сторону и бег трусцой по закоулкам до полной деморализации противника. Измотаю их непосильными тяготами ловли блох. Знаешь, почему они хоть и мелкие, но живучие?
— Догадываюсь, — Вадик широко улыбнулся. — Прыгают высоко и далеко.
— И не только это, — согласился я, затушив окурок в пепельнице. — Если к ним приглядеться, то они скачут совсем не туда, где их ждут. И ещё кусаются.
— Может быть тебе помощь требуется? Ты же знаешь, я всегда…
— Нет уж, спасибочки! — отказался я, прихлопнув для пущего эффекта ладонью по столешнице. — Мне вполне достаточно одного раза, когда ты взялся помогать. Тебя, если не забыл ещё, врачи замучились с того света выцарапывать. А мою "Вольво" превратили в сито. Даже в металлолом нечего было сдавать, пришлось выкинуть. А помочь мне сейчас могла бы только рота морской пехоты. А так или сам управлюсь, или не управлюсь, жизнь покажет.
Вадим огорченно посмотрел на меня, наклонив набок голову, как будто я отнял у него любимую игрушку. Но я твердо отрезал:
— Ты для меня живой куда приятнее выглядишь. Так что и не думай сунуть свой длинный журналистский нос в это мерзкое дело. Твоя забота — сюжеты о пьяных драках снимать, вот и занимайся этим. Народ требует водки и кровавых жертвоприношений. Их больше ничего не интересует. Разве что порнуха ещё, да и то не всех. Одним словом, будем считать тебя, Вадик, резервом Верховного Главнокомандующего.
Я, прищурившись, оценил его крепкую фигуру. А затем махнул рукой и сказал:
— А вообще-то твоя помощь как нельзя кстати. Жрать давай и полстакана водки. Надеюсь, запасы ещё не иссякли?
— Мой родник не пересыхает. — Вадим поднялся с табурета и открыл холодильник. — Могу предложить пельмени, или быстренько яичницу с ветчиной сварганим.
Он выставил на стол запотевшую бутылку водки и достал два граненых стакана. Из них мы обычно и причащались.
— И то и другое. — Я откупорил бутылку, свернув ей жестяную голову.
Разлив водку по половине стакана на брата, я поднял свой и, посмотрев в глаза Вадиму, печально произнес:
— Давай, друг, выпьем за Галинку. Пусть земля ей будет пухом.
Вадик кивнул головой и молча опрокинул в себя огненную жидкость. Закусив, мы повторили процедуру, на этот раз провозгласив тост за госпожу удачу, чтобы не поворачивалась к нам мясистым задом. После этого я перевернул пустой стакан вверх дном и сказал: