Я героически проигнорировал его приглашение подраться и не стал сознаваться в том, что их я тоже не читаю. Некогда, да и незачем.
Тут дверь резко отворилась, и на пороге нарисовался крупный детина в поношенной камуфляжной форме, с кобурой на поясном ремне. За его спиной скорее угадывалось, чем виделось присутствие еще нескольких таких же бойцов невидимого фронта. Он презрительно оглядел нас, привалившихся к стене, и что-то громко скомандовал по-своему, обращаясь не к нам, а к спутникам. Я вопросительно уставился на Николая, мол, ты в этом понимаешь, и значит, я нанимаю тебя в штатные переводчики. Сам нарвался.
— Нам пора на выход, — ответил он на мой немой вопрос и стал, кряхтя, подниматься.
— Вряд ли мы отправимся сейчас на экскурсию по выставочным залам и музеям, — мне пришлось последовать примеру Николая. — Чует моя печенка, что долго потом будут кости трещать и зубы ныть.
За дверью нас дружно подхватили под белы рученьки и чуть ли не бегом поволокли к выходу из этого подземелья. Ногами особо перебирать не приходилось, и я предоставил такую привилегию моим лошадкам. Нечего даром жрать хозяйский овес. Он сейчас в цене, вот пусть и отрабатывают на полную катушку. А сам пока вертел во все стороны приходящей в нормальное состояние маковкой, пытаясь вобрать в себя как можно больше подробностей маршрута — авось и пригодится.
Одна из лошадок, видать, запыхалась от такой скачки и, решив выместить накопившуюся злобу на жокее, злобно ощерилась на меня и что-то громко протарабанила скороговоркой. В незнакомых переливах гортанной речи явно чувствовалось присутствие отборных грузинских ругательств. Когда он наконец-то решил заткнуться, я постарался не остаться в долгу.
— Слышь, Пегас педальный, прикрой хайло и перебирай копытами в стиле румбы, а то…, - и дальше я выдал такую замысловатую фразу на ненормативной лексике, что сам диву дался. — Усёк, что тебе сказали, или переводчика пригласить?
— Интересно, в каких подворотнях ты набрался таких словечек? — поинтересовался с легким смешком за моей спиной Николай.
Хотел я было ему ответить, мол, поживешь, как я, и не такого нахватаешься. Мы уже давно прискакали галопом на второй этаж огромного домины и затормозили перед большой двустворчатой дверью, затейливо украшенной резьбой.
Вместо того чтобы поблагодарить меня за наглядный и бесплатный урок великого и могучего языка, этот поросенок, злобно сверкая черными глазищами из-под густых бровей, чувствительно врезал кулаком под дых.
— Еще раз, сука, тронешь — и готовь себе белые тапки прямо на босу ногу, — вполне вежливо произнес я.