Однако, засыпая, я представляла себя в сильных руках Кейна, прижимающих меня к его телу, понимая, что этого не произойдет никогда. Даже если я окажусь в его кровати, чтобы заняться сексом, спать буду одна и у себя. Такое у него правило.
* * *
Утром субботы я встала совсем разбитая. Зверски болела голова, глаза слезились, но температуры не было, наоборот, градусник показал около тридцати пяти с половиной. Виной всему были вчерашние тучи, еще ниже нависшие над школой и накрывшие ее толстым плотным покрывалом. В Нью-Мексико, где я жила раньше, снегопадов не бывало, и я к такому была непривычна. Морщась при каждом движении, я оделась и потащилась на кухню за кофе.
Живительная влага весело булькала в кофеварке, распространяя изумительный аромат, я делала тосты и размышляла, как пройдет этот завтрак, и соизволит ли мастер явиться сюда, или предпочтет есть где-нибудь еще. Задумавшись, я опять пропустила момент его появления и, обернувшись к столу, выронила тарелку с хлебом, увидев, что Кейн уже сидит на своем месте.
— Простите, сэр, — буркнула я, наклоняясь и поднимая тосты с пола вместе с останками тарелки.
— Я просил тебя не называть меня „сэр“, — холодно отозвался он, встал и сунул в тостер два куска хлеба.
— Большое спасибо, что вы снизошли до разговора со мной, сэр, — съязвила я, выбрасывая осколки в мусор и, разумеется, порезавшись при этом. — Я знаю, пластырь в угловом шкафчике, спасибо за заботу, сэр.
Он никак не отреагировал на мое ехидство, только спросив:
— А тебе так хотелось со мной поговорить? Интересно, о чем? Возможно, о том, где ты вчера так долго пропадала?
— А вы все-таки заметили это, сэр? Я гуляла. Людям свойственно иногда гулять, да вы и сами это знаете, сэр. Или вы опять решили, что я ищу себе любовника?
Я так надеялась, что он среагирует на это, что начнет обвинять меня во всех смертных грехах, и тогда я смогу наконец поговорить с ним. Не вышло. Он промолчал. Просто промолчал, уставившись в стену. На этом наш разговор закончился. Мы молча выпили кофе, съели тосты и разошлись по своим спальням.
Первую половину дня я посвятила урокам. Проблемы в личной жизни — это, конечно, проблемы, но, если запустить учебу, их станет еще больше. Головная боль после ударной дозы кофеина прошла, и я погрузилась в алгебру, геометрию и прочие точные науки.
Совершенно одурев от теорем и формул, я с удивлением обнаружила — время ланча уже давно прошло, и желудок требует, чтобы в него что-нибудь положили. Разогрев остатки, найденные в холодильнике, потому что готовить не хотелось, да и времени не было, я постучала в дверь Кейна.