— Да, мне говорили, — кивнула я.
— Но тебе наверняка не сказали про особенность этого бала, так?
— Нет, не сказали, — растерянно подтвердила я. Какая еще особенность? Балы в школах все одинаковы — вечерние платья, пунш, танцы до полуночи, пьяные подростки.
— Я так и думал. Вот гад. Так вот, Эрика, на нем для Девилов не существует правил, и ты сможешь снять сережку, бросить ее в лицо Грейсона и надеть мою. Понимаешь теперь, почему он тебе ничего не сказал?
Я изумленно покачала головой. Да, конечно, Кейн вряд ли сказал бы мне такое. Представить только, что его Девил может от него прилюдно уйти! При его собственнических чувствах! Пусть даже я ему не нужна, но такого отношения он не вынесет.
— Я не прошу ответа сейчас, — повторил Ник. — У тебя есть неделя. Пойдем, уже стемнело, тебе может влететь.
Мы молча шли, причем Шир шел между мной и Ником. Молча, потому что у меня появилась еще одна тема для размышления, а Ник не хотел, видимо, сбивать меня с мысли.
На границе парка он остановился.
— Дальше, прости, я не могу идти с этим зверем. Его не стоит показывать на территории школы, это вроде как незаконно. Ты сможешь добраться сама?
Я кивнула.
— Конечно. Пока. И тебе пока, парень, — я наклонилась и погладила Шира.
Ник дернул за поводок и удалился в глубь парка. Я, все еще в задумчивости, двинулась домой, еле передвигая онемевшие ноги. Ты, Ник, так уверен, что я уйду к тебе? Не знаю. Если только Грейсон совсем достанет меня… Но одно я знала точно — человеку, который называет собственную собаку „скотиной“, доверять нельзя.
До дома я добралась, когда на улице зажглись фонари. Стряхнув перед дверью с шапки снег, я открыла замок и вошла. В квартире темнота, даже из-под двери Кейна не выбивается полоска света. У меня сжалось сердце — он опять ушел. Я сняла куртку и кроссовки, не нажимая на выключатель, и на ощупь двинулась к себе, смахивая с глаз слезу. Яркая вспышка ослепила меня, я зажмурилась и некоторое время не могла сориентироваться в пространстве. Только проморгавшись, я увидела, что передо мной стоит Кейн, опирающийся на дверной косяк. Радость затопила меня. Он дома, он никуда не ушел, он не трахается сейчас с Кристиной. Но его следующие слова ввели меня в ступор.
— Эрика…, - он замолчал. — Я так виноват перед тобой, моя оценка ситуации была неверной.
Я смотрела на него, не веря ушам. О чем он говорит? Я же не успела ему ничего рассказать. „Кэтрин“, — пронеслось у меня в голове, — „это наверняка то, о чем она говорила“.
Кейн молча разглядывал меня.
— Невозможно исправить то, что уже сделано, но я могу отпустить тебя, — вдруг сказал он.