Они застыли друг против друга – воины-пришельцы и странная пятерка: Омут с булавой, Славута с секирой, два матерых волка и мальчишка, подобравший короткий вражий меч.
– Тарус, Вишена, сюда! – крикнул Славута, прыгнув в сторону и падая на колени у гладкого, еще не успевшего сгнить пня. Рука дреговича взметнулась, в пень, коротко тюкнув, вонзился тарусов колдовской нож. Чародей все понял без слов. Забежав с севера, он прыгнул и кувыркнулся над ножом, снова обращаясь в человека. Вишена последовал его примеру, на этот раз не колеблясь. Опять заволокло красным мир, заныл позвоночник и пальцы, и Вишена-человек затряс головой, все еще стоя на четвереньках.
Мечи Славута принес в заплечной сумке и сейчас метнул их хозяевам. Омут хлопал глазами, не выпуская, впрочем, булаву. А чужаки враз отступили.
– Влки! Обратие влкодлаки!
Вишена сжал верный меч, изготовившись к битве, но пришельцы внезапно дружно развернулись и исчезли во тьме меж деревьев. Лунный свет лился на опустевшую поляну, небо вновь затягивало низкими тучами.
Тарус опустил меч и отер взмокшее чело. После напряжения пришла обволакивающая расслабленность. Омут пристегнул свою двухпудовую булаву к поясу и басом прогудел:
– Здорово, други! Не чаял помощи, дак поди ж ты…
Для Молчуна это была длинная фраза. Славута довольно хлопнул его по плечу:
– Жив, Омут! Мы уж решили – нечисть тебя извела.
С Омутом крепко обнялись. Чародей спрятал за пазуху свой волшебный нож, Вишена с завистью провел его взглядом. А мальчишка вдруг длинно и затейливо выругался, как умеют жители Лежи. Омут немедленно отвесил ему крепкую оплеуху.
– Не сквернословь!
Вишена засмеялся и отбросил в сторону тяжелую руку витязя.
– Будет, Омут. Небось, натерпелся малец…
– Да какой он малец? – пробурчал Омут. – Восемнадцатый год.
Вишена обернулся.
– Как тебя зовут-то, хлопче?
Тот смерил Вишену настороженным колючим взглядом.
– Яр! Ярослав.
Тарус, забрасывая за плечо суму, вмешался:
– Уходим, Вишена!
Яр встрепенулся.
– Так ты – Вишена Пожарский? Мне про тебя Омут рассказывал!
Вишена усмехнулся: неужели Молчун что-то рассказал? Слова, наверное, клещами из него добывали.
– А ты, – Яр ткнул пальцем, – ты, выходит, Славута!
Большая секира в руке дреговича красноречиво это подтверждала.
– Ну, а ты, наверное, Боромир-Непоседа! – указал Яр на Таруса.
– Совсем наоборот, – усмехнулся Славута, – это Тарус-чародей. Однако, пошли. Время.
Вишена двинулся за уходящими побратимами, споткнувшись о мертвого чужака.
На гарде торчащего из груди кинжала темнели драгоценные камни и Вишена задержался. Нагнулся, вытащил кинжал из раны и вздрогнул.