Вишена довольно сказал:
– Это я знаю!
– А почему – знаешь? – проворчал неодобрительно Тарус.
Вишена смутился:
– Нет…
– То-то! – Тарус говорил негромко. – Макошь, Мать-сыра земля, дает тебе свою силу. По корням стекается она в пни и лишь на гладких пульсирует ровно и спокойно. Изломы не годятся, долго на них живет крик умирающих деревьев, и Макошь кричит вместе с ними.
Тарус умолк и некоторое время безмолвно шарил взглядом по чащобе. Вишена семенил рядом, нетерпеливо заглядывая ему в лицо.
– А еще что?
– Когда хочешь обернуться волком, – возобновил рассказ чародей, – заходить к пню нужно с юга на север. Человеком – наоборот, с севера на юг. Ну и, конечно, приговор…
– Чудеса, – прошептал Вишена.
– Это еще что, – усмехнулся Тарус, – настоящие чудеса начнутся, если станешь к пню спиной и перекувырнешься назад. Приговор здесь уже другой…
Заклинания Тарус произнести не успел. Идущий впереди Славута поднял руку и замер. Встал, будто на стену наткнулся, Омут; застыл с поднятой ногой Вишена.
Там, впереди, кто-то пробирался сквозь чащобу. Слышались мягкие шаги, тихий хруст сухих веток и приглушенный говор, издали похожий на невнятное бормотание. Все пятеро путников мигом нырнули в густой малинник. Летом здесь вполне мог сидеть жирующий медведь и лакомиться ягодами. Но весной в малиннике делать нечего и они без помех схоронились в густом переплетении ветвей и сочных зеленых листьев. Вишена и Тарус наблюдали за тропой впереди себя, Славута посматривал в стороны.
Сначала казалось, что никто не приближается – голоса раздавались все так же в отдалении, после говор стих, а звук шагов стал медленно нарастать.
Кто-то шел прямо на убежище-малинник. Тарус неслышно, одними губами, выругался и прошептал:
– Не везет нам эти дни…
Оставалось надеяться, что их не заметят в зарослях и пройдут мимо.
Ждали, казалось, вечность. А потом впереди на тропе показалась знакомая кряжистая фигура Боромира; за ним шел еще кто-то.
– Наши? – изумился Славута. – Как их сюда занесло-то?
Вишена хотел встать и выйти из укрытия, но чародей рукой задержал его, и тогда Вишена вспомнил того упыря, что явился в Андогу в личине Омута.
Боромир – если это был Боромир – приближался. Вишена стал узнавать остальных – Бограда, Богуслава, Тикшу, Роксалана, Пристеня.
Тарус мягко коснулся плеча Вишены и чуть заметно указал на его меч. И тут Вишену прошибло: будь это нечисть в личинах друзей, изумруды непременно зажглись бы, возвещая об опасности, но они мирно поблескивали в полутьме малинника и не было в них огня.
– Боромир! – окликнул Тарус и поднялся.