Тарус отрицательно покачал головой.
– Не выйдет, Непоседа. Жаба все едино нас отыщет. Покуда мы ее не убьем, будем оставаться букашками в траве. Такова наша вторая напасть.
– Почем знаешь? – засомневался Вишена и, прищурив по обыкновению глаз, склонил набок кудрявую голову.
– Уж знаю, – отмахнулся Тарус.
Ему поверили, как всегда.
Боромир обнажил меч.
– Что же. Не станем мешкать. Ты со мной, чародей?
Тот кивнул и многозначительно подмигнул Вишене.
– Пошли, Пожарский?
Они направились к лазу под короной. Боромир и Вишена скользнули вниз, ровно пара ужей в реку; чародей задержался и нашел глазами Яра.
– Ну, чего стал? Марш за нами!
Яр просиял и, на бегу вытащив меч из ножен, скрылся в яме. Рубины коротко сверкнули, отразившись от золотой стены, затем их багровое сияние увязло в полумраке лаза. Последним нырнул под стену Тарус.
Долго было тихо. Путники полукругом замерли над ямой-ходом, вслушиваясь в шорохи травяного леса. Потом из-за стены донеслись приглушенные крики и звуки поединка, странные и непривычные, ибо никто не услышал первейшего и обязательного звука битвы – звона клинков. Но все понимали: это не просто сеча, меч в меч, сталь в сталь.
– Подсобить бы… – нерешительно сказал Роксалан и шагнул вперед, к стене. Боград поймал его за плечо.
– Куда? Тарус знает, что делает. Жди, друже.
Роксалан скрипнул зубами. Душою он был там, за стеной. Да и не он один: нервно поглаживал рукоятку секиры Славута, хмурился здоровяк Омут, закусила губу Купава…
Первым из-под стены показался Вишена. На щеке выделялся огромный кровоподтек, отсутствовала большая часть куртки. Казалось, драл его медведь своими когтищами. Вишена пошатывался, тряс головой, все еще сжимая в руках окровавленный меч. Тарус и Боромир лишь запыхались; мечи они уже убрали в ножны. Одежда Боромира потемнела от крови и еще какой-то влажной вонючей гадости, но, судя по улыбке, это была кровь твари. На Тарусе виднелось всего несколько пятен.
И, наконец, выбрался из ямы сияющий Яр. Его целиком залило той же вонючей гадостью, но мальчишка торжествовал и не собирался этого скрывать. Он радостно вскрикнул и воздел руки к небу, чтобы все смогли увидеть уменьшившийся меч.
– Гей, Тарус, говори: «Два!» Самое время.
Чародей засмеялся, запрокинув голову, и послушно молвил:
– Два, Яр! Два, это уж точно!
Вишена рухнул на землю и блаженно расслабился, растрепанный и исцарапанный.
– Кто это его так? – удивился Славута.
– Да эта дура лупоглазая, – восторженно ответил Яр. – Ей-ей больше терема! Она Пожарского языком своим липким тюкнула, да хорошо Боромир успел его перерубить. А Вишену все одно по земле да колючкам протащило.