Старик хмыкнул и пошёл прочь. Орур отмахнулся от трёх незнакомых, оборванных людей, что-то бормотавших без остановки, но словно на чужом наречии. Внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на лежащих, он добрался до входа на вторую половину крепости. На заднем дворе слонялись без дела четверо юнцов. Завидев старейшину, они уставились на него с тревогой и любопытством.
— Чего в прятки играете? — строго спросил их тот. — А ну быстро к своим: взяли копья и тренироваться!
— А чего?! — ломающимся голосом крикнул один из бездельников, по-мальчишески худой и нескладный. — Всё равно нас всех порубят!
— Я что сказал?! — летень с грозным видом сделал шаг в сторону нахохлившейся четвёрки.
Юнцов как ветром сдуло. Орур поморщился: не стоило на них нападать, а нужно было воодушевить, рассказать о величии и славе, о долге и чести воина. Слепая вера в прекрасные слова и образы, затронувшие сердце, дала бы им силы вершить подвиги, преодолеть страх смерти, и они покинули бы мир под небесами, одурманенные и счастливые — таково было единственное милосердие, которое летень мог им оказать.
Он прогнал ненужные мысли, вспомнил, зачем пришёл и заколотил по каменной плите. Та оставалась неподвижной очень долго. Рука пульсировала жаром после сотни ударов, но летень дал себе зарок стучать хоть всю ночь, если придётся. Наконец, гулко вздрагивая, плита ушла в стену, а Келеф, явившись из темноты, смерил человека тягучим взглядом потревоженной змеи.
— Пора начинать! — потребовал старейшина. — Вы что творите?! Я уговорил их два часа назад!
Из-за подола платья уана показался розоватый комок слизи с двумя вдавленными в него жёлтыми шарами, размером с кулак — голова червя.
— Мне нужно дождаться мага, — пробасил он, переводя тихий ответ Сил'ан.
— Вы сейчас дождётесь того, что к вам повернутся спиной! — в сердцах воскликнул человек. — А ведь могли бы придти с поклоном! К чему тогда наш уговор об игре?! Для чего я старался?!
— Тише, — удивлённо протянуло чужое существо.
Синие губы, блестевшие как металл, равнодушно улыбались. Орур вдруг ощутил себя полнейшим дураком, как если бы всё это время разливался речами перед каменной статуей или задумчивой рыбой.
Ему подумалось, что Келеф, должно быть, давно махнул на всё рукой и сказал себе: «А, будь что будет!» В самом деле, к чему метаться по захлопнувшейся клетке, не лучше ли уйти с достоинством?
Уан плавно развернулся и уплыл во мрак, лишь подтверждая предположение.
— Пусть приходят, — неожиданно вымолвил червь.
За день до сражения. Сумерки, 9 часов 30 минут
«В чём затруднение, мой повелитель?» — мысленно осведомился маг, пока старейшины, уловившие замысел, с увлечением объясняли его тем, кто так ничего и не понял из обрывистых фраз.