Сил'ан долго молчал. Тревога постепенно стихла, напряжённость ушла. Маг расслабился, прислушавшись к спокойному безмолвию тёплого уютного дома. Чужие пальцы тоже успокоились и змеями скользнули весену на плечи; они лишь изредка шевелились, словно жили собственной жизнью.
Дитя Океана и Лун негромко и напевно заговорило на общем:
«Ибо я не надеюсь вернуться опять
Ибо я не надеюсь
Ибо я не надеюсь вернуться
Дарованьем и жаром чужим не согреюсь
И к высотам стремлюсь не стремиться в бессилье
Ибо крылья мои не сподобятся боле
В небо взвиться, как птичьи
В небо дряхлое, маленькое и сухое
Много меньше и суше, чем дряхлая воля
Научи нас вниманью и безразличью
Научи нас покою.
Хоть я не надеюсь вернуться опять
Хоть я не надеюсь
Хоть я не надеюсь вернуться
…хоть я ничего не хочу от бессилья
Но в широком окне от скалистого берега
В море летят паруса, в море летят
Распрямлённые крылья
И сердце из глуби былого нетерпеливо
Рвётся к былой сирени, к былым голосам прилива
И расслабленный дух распаляется в споре
За надломленный лютик и запах былого моря
И требует повторенья
Пенья жаворонка и полёта зуйка
И ослепший глаз создаёт
Чьи-то черты под слоновой костью ворот
И вновь на губах остаётся солёный привкус песка
Это место, где сходятся три виденья
Меж голубеющих скал[13]».
Данастос решительно качнул головой и хотел о чём-то спросить, взволнованный, но Сил'ан его опередил.
— Парва знал так много стихов, что напоминал мне этим существо моего народа, — рассказал он негромко, переходя на морит, — и особенно любил читать такие строки. Я здесь не все слова понимаю. (Пауза.) Рядом с ним было проще, потом два года не так уж плохо, но теперь совсем легко сойти с ума.
Маг молчал. Келеф обнял его за шею и наклонился, заглядывая в лицо.
— Как вы назвали ваше чудовище?
— Прексиан.
— Я сам отвезу его в кёкьё и останусь там так долго, как только смогу. Ты ведь поможешь Оруру обойтись без меня?
— Конечно, — Данастос улыбнулся. — Можешь не сомневаться: сумасшедший правитель нам не нужен.
— Да, — тихо выдохнул Сил'ан и гибко выпрямился. — Неоконченных дел я вам не оставлю…
Он не договорил — дверь во вторую комнату отворилась; юная девушка, показавшаяся уану смутно знакомой, остановилась, комкая в руках лист пергамента. Она удивлённо уставилась на мага, потом на самого Келефа.
— Повелитель, — спокойно проговорил Данастос на общем, — это моя приёмная дочь, Вирра.
Летни, опомнившись, спешно опустилась на одно колено и низко склонила голову.
— Возвращайся в комнату, — распорядился маг. — Я позже проверю, как ты справилась с заданием.
Девушка быстро вышла и плотно затворила дверь.