Червь встретился взглядом с рыжим упрямцем и, выгнув спину, неловко окликнул правителя на морите.
— Одезри-сиэ нна.
— А, — был равнодушный ответ. Маска повернулась к Хину анфас.
— Онге аведаь, Келеф-уан, — низко опустив голову, проговорил тот.
Сил'ан негромко рассмеялся.
— Иль деа альвеомир-тет е-маит ттэ. Нарэньсама. Улелао-тет ша даэебьах. Так, значит, ты теперь говоришь на морите? Ну и ну. Следуй за мной.
Хин повиновался.
— Я только учусь, — вежливо ответил он, стараясь не стучать зубами.
— А чему ещё ты учишься? — всё тем же странным новым тоном спросил Келеф.
Мальчишка открыл рот, чтобы ответить, но его перебил Хахманух, пришедший в себя, едва толпа людей скрылась за поворотом.
— Детёныш, да ты ведь замёрз совсем! — громко возмутился червь. — Что за пренебрежение к себе! Не мог теплее одеться? Говорил же я: приедет утром — а то ты не знаешь, как тут жарко в это время! Быстро — беги в крепость, ишь чего удумал. Ты бы ещё голышом вышел!
Хин зажмурился, чувствуя, как горит кожа на лице.
— Я не детёныш, — не слишком мужественным, тонким голосом возразил он. — Мне тринадцать лет. Через год я буду взрослым. Да я уже выше старейшины!
— Рост это, конечно, прямо-таки показатель ума и сознательности, — червь встопорщил гребень. — Ну-ка марш отсюда!
Мальчишка кашлянул и, вжав голову в плечи, побежал по двору.
— Вот ведь, — пожаловался Хахманух уану расслабленным тоном, но слишком уж оживлённо. — Нашёлся мне тоже «не детёныш». Всегда молодняк сначала торопится вырасти, а потом не знает, что делать с собой, и мечтает вернуться в детство.
Келеф молчал, и червь извернулся, заглядывая ему в лицо.
— Ты играешь, — сказал, наконец, Сил'ан ровным голосом.
— Ты тоже, — сам себя удивив, откликнулся лятх.
Уан, наконец, взглянул в его сторону.
— Да, наверное, — после долгой паузы согласился он. — Это пройдёт.
Червь хмыкнул с недоверием.
— Похоже, слухи добрались и сюда, — заключил Келеф.
— Какие? О том маге — как его?
— Лье-Кьи.
— Чудное имя, — на этот раз лятх хмыкнул неодобрительно.
— О, дело, конечно, только в имени, — раздражённо подхватил уан. — Предубеждение тут ни при чём, не так ли?
— Предубеждение? — червь свил тело в тугую пружину. — Милый мой, не влюбился ли ты? Что тебе застило зрение? Этот человек идёт по головам!
— Он знает, чего хочет, и он этого добьётся.
— А я знаю, — Хахманух выскочил вперёд и преградил Сил'ан путь, — что твой круг общения резко изменился. И с изгнанием это не связано — прежние знакомцы не отвернулись от тебя, но ты отвернулся от них. А о твоих новых приятелях я не могу сказать ничего хорошего. Каждый из них способен всадить нож тебе в спину — ты другой, в тебе нет коварства: нет и не будет. Не такова твоя природа!