— Не пытайся вести длинный меч быстро, — разочарованным тоном заговорил Келеф, отплывая в сторону. — Чтобы он шёл хорошо, направляй его спокойно. Провёл удар вниз — подними меч наверх; атакуешь вбок — так и возвращай. Широко отставляй локти, движение должно быть мощным!
Хин поджал губы, наклонился и поднял оружие.
— Нападай, — велел Сил'ан.
Молодой мужчина взмахнул мечом, намереваясь сначала полоснуть противника по рукам, а потом разрубить, как вдруг в голове зазвенело, а щёку обожгло. Одезри споткнулся и остановился, с недоумением убрал оружие и провёл рукой по лицу.
— По-настоящему я бы ударил кулаком и сломал тебе нос, — прозвучало за спиной. — Юный герой, если хочешь, я признаюсь, зачем всё это.
Хин обернулся. Келеф вложил мечи в ножны, те коротко, возмущённо звякнули.
— Сам угадаешь? — Сил'ан пытливо взглянул на человека из под ресниц.
— Уже не месть, я полагаю.
— И никогда не было. Повторю сначала то, что ты уже слышал: когда в твоих руках меч, ты должен стремиться к победе. Парируешь ли удар, наносишь его, делаешь выпад, отбиваешь клинок или касаешься атакующего меча противника, твоя цель — сразить его тем же движением. Достигай цели! Если будешь думать только о блокировании ударов, выпадах и касаниях, ты не сможешь достать врага. Твоя защита — часть твоей атаки, так должно быть, — Келеф выдержал паузу. — Ты только защищаешься. Даже когда атакуешь — защищаешься. Научись требовать, бороться, желать и добиваться своего, юный герой! Перестань подчиняться! Неужели ты не понимаешь: я готов воспринимать тебя как равного. Я хочу этого!
Он посмотрел человеку в глаза и, словно не найдя того, что искал, довершил:
— Только ты не хочешь.
Не дожидаясь ответа мужчины, растерянного и возмущённого, уан грациозно повернулся и под недовольный шорох шлейфа выплыл в коридор.
Они лежали рядом на траве, голубоватой и сочной. Деревья, обступавшие поляну, лишь недавно пробудились от зимнего сна. И человек, и Сил'ан чувствовали, как течёт от корней к ветвям сок жизни, питает набухающие почки. Жизнь, как и смерть, источала сладкий аромат, только не удушающий, а едва уловимый, волнующий, приятный — честно приоткрывала завесу тайны для всех, кто способен был понять.
Лёгкий ветер ласкал лицо и тело, нежно перебирал волосы. Хин улыбался, когда невероятно длинные чёрные пряди едва ощутимо касались его кожи. Он и Келеф смотрели в небо — через сплетение ветвей оно напоминало причудливую мозаику — и то гадали, на что похожи облака для другого, то рассказывали истории, поочерёдно фразу за фразой, подхватывая и дополняя общие фантазии.