— Пойдём, дорогая, — торопливым, скачущим голосом забормотала она. — Тебе нужно отдохнуть с дороги. Я покажу комнату.
— Красивая, — негромко заметил Хин, когда дверь на первую половину закрылась.
Воины уана Каогре и стражники крепости вместе суетились, распрягая динозавров и выгружая поклажу. Уан неслышной тенью выплыл из-за деревьев, молодой мужчина последовал за ним. Постепенно стихли шум, стук и резкий говор — только листья перешёптывались с ветром. У беседки наследник остановился, провёл рукой по извивам тонкой каменной колонны.
— Она тебе не понравилась, — заключил он.
— Потому что я молчу? — заинтересовался Келеф.
— Наверное, — человек прошёл в беседку и сел, не сводя вопрошающего взгляда с Сил'ан.
— Я молчу потому, что сейчас мне хочется слушать, — он повернулся к Хину спиной, посмотрел вверх. — У неё плохая кровь. Ваши детёныши не доживут до совершеннолетия или окажутся ущербными. Выход есть: поработать с линиями плода. Тебе придётся тяжело, юный герой.
— А Гебье, Вазузу или Данастос могут помочь?
Келеф коротко рассмеялся:
— Дикое предположение. Даже у тебя времени — всего неделя после зачатия.
Хин нахмурился:
— Дети, — пробормотал он. — Я даже не думал о них. Я не хочу детей.
Сил'ан оглянулся:
— Надо же, — он улыбчиво прищурил глаза. — Как мы похожи.
Человек изумлённо моргнул, в точности как твари.
— Я отказался передать свой поток, — объяснил Келеф, поворачиваясь к беседке боком. — Почему? Не хотел, чтобы какие-то создания, не важно кто они, тянули из меня жизнь. Да, я для того рождён, можно даже сказать предназначен, и не воображаю себя аадъё или высшим существом, не презираю и не смеюсь над теми, кто поступил как должно. Более того, я не раз им завидовал за годы здесь. То, что со мной не так, нельзя отследить и поправить. Я, как оказалось, готов умереть или жить в изгнании, но не представить своё тело, и физическое, и духовное, грудой строительного материала.
Хин негромко хмыкнул:
— Выходит, это и есть твоё ужасное преступление?
Келеф не услышал вопроса. Наследник, настороженный его непривычной рассеянностью, внимательней присмотрелся к уану. Выражение оранжевых глаз смягчилось, ресницы не вздрагивали печально, и даже вечно улыбающаяся маска показалась молодому мужчине умиротворённой.
— Ну, признавайся, — озорно улыбнувшись, подтолкнул Хин.
Сил'ан засмеялся, тихо и счастливо:
— Я получил письмо. Кёкьё зовёт меня назад.
— Не понимаю. Ты же всё равно вернулся бы.
Келеф склонил голову к плечу:
— Туда, где меня никто не ждал. Теперь же я возвращаюсь домой.
— О, как здесь всё… просто, — с разочарованием протянула невеста, глядя на голые стены, каменный пол, постель, разложенную на циновке. Но не успела Надани перед ней оправдаться, как девушка оживлённо заулыбалась: — Ну конечно! — воскликнула она. — Мы здесь всё переменим! Вот неужели вам нравится такая запущенность, право слово?