— Нет, — с тёплой материнской интонацией согласилась госпожа Одезри.
— Значит, — невеста широко взмахнула руками, — сюда мы повесим пышно расшитый гобелен. Это скатаем и отдадим слугам, а поставим кровать, какие сейчас модны в Онни. Вы слышали? Нет? — она подбежала к женщине. — Я сейчас расскажу. Большая такая, высокая из резного камня, а на неё сверху пуховые матрасы, в которых можно утонуть, с десяток самых мягких и пушистых шкур, подушки — это такие мешочки, тоже вышитые. Ковёр — просто обязательно, чтобы бегать босыми ногами, как по траве. На окна — драпировки, а то Солнце будет заглядывать, они же видите куда выходят — почитай на самый восход. Так и не понежиться в кровати. Повесим такие штучки — их тоже сейчас из Онни везут, а туда, говорят, из Весны. Представляете, у самих весенов покупаем украшения!
— Какие штучки? — робко спросила Надани, сбитая с толку восторженной болтовнёй.
Девушка просияла, вновь замахала руками:
— Как же: с потолка нити, а на них и камешки, и стёлкышки, и трубочки, и всё это так звенит на ветру, качается, переливается. Средство от скуки, — подражая интонации отца, добавила она. — То вроде просто лежишь и считаешь время, а это крутится такая штучка под потолком, и вот уже мысли заняты. Правда, здорово?
— Конечно, — с достоинством согласилась госпожа Одезри. — Не понимаю, почему никто раньше такие не вешал. Вечно людям нужна указка моды.
— Что в людях ведётся, то и у нас не минётся.
Женщина тряхнула головой:
— Как твоё имя, милая? Я всё никак не спрошу — заговорила ты меня.
— Юллея, — девушка смущённо улыбнулась, подобрала подол и выставила вперёд одну ногу, вытянув носок.
Надани удивлённо посмотрела на неё.
— Теперь среди придворных дам кланяться не принято, — важным тоном заметила невеста, довольная. — Все делают вот так.
Женщина неуклюже повторила за ней. Девушка весело рассмеялась:
— У вас прекрасно получается. Правда же это куда изящней поклонов? А то как будто подражали мужчинам — вот ведь ужас.
— Ты такая образованная, — подивилась Надани. — И на всё-то у тебя своё мнение.
— А как же, — рассмеявшись, пропела невеста, подбежала к окну и выглянула наружу. — Чем я хуже любой девицы из Онни? Отец приглашал учителей. Я и читаю, и пишу, и рисую, и музицирую, и пою.
Женщина задумчиво улыбнулась:
— Никак не дождусь, — тихо поделилась она, — когда, наконец, увижу своего внука.
— Ой, — Юллея прижала руки к груди, — я каждый вечер молюсь небесам, чтобы у меня был весёлый, здоровый ребёночек. Смешной такой карапузик с пухленькими щёчками. И будут у него красивые глазки, как у папочки, и маленькие такие пальчики на ножке — меньше моей ладони. А вырастет он непременно первым красавцем и умничкой.