Она остановилась у стола, часто и тяжело дыша. Снаружи по-прежнему доносились крики, стоны и шум драки. Червь быстро забормотал, переводя всё, что успел запомнить. Келеф закрыл глаза и ответил ему. Хахманух выслушал, прижался брюхом к полу и заговорил на общем:
— Госпожа Одезри, я постараюсь унять…
— Постараетесь? — тут же вскинулась женщина. — Никаких «постараюсь»! Если бы не вы, их бы здесь не было! Так потрудитесь сделать так, чтобы мне не мешало их присутствие, раз уж вам захотелось поиграть в героя и великого полководца отборной мрази!
Хахманух весь подобрался и с виноватым видом что-то пробасил на морите. Келеф заговорил снова, червь перевёл:
— Я успокою людей, но не в моих силах отменить войну. Это не игра…
— А то я не знаю! — с кривой усмешкой прервала его Надани. — Уж поверьте, я знаю о войне поболее вас обоих. И не нужно мне тут рассказывать, что это такое.
— Тогда вы понимаете, что не я принял решение её начать, и закончить её я смогу лишь победив или проиграв.
— О каком проигрыше может идти речь?! — женщина вновь сорвалась на крик.
— Силы неравны. Вы же…
— Не хочу ничего слушать! — Надани ударила руками по столу. — Я вам не жалуюсь, не мешаю! Я просто живу, воспитываю сына — да, живу ради него. И ваши жалобы я слушать не буду: вы не хотите даже постараться, даже пальцем пошевелить, чтобы защищать нас, чтобы исполнять свою обязанность! Вы только втравили нас в войну, при том что и воевать не умеете, да притащили сюда сброд! Зачем? Чтобы спрятаться за их спинами? Или напугать меня своей великой мощью?! Я вам не верю, Келеф! С самого первого взгляда я поняла, что вам верить нельзя! Но я не позволю вам играть с жизнью моего сына, и не нужно путать меня речами. Ах, вам сложно! Ах, силы неравны! Вы — уан. Да если бы мне дали в руки такую власть, я давно бы устроила всё как надо, и, уж поверьте, ноги бы вашей не было в моей крепости и на моей земле. Так что отправляйтесь прочь и жалейте себя в другом месте. И если хотя бы волос упадёт с головы Хина, клянусь, вы об этом пожалеете!
Последние слова она выдохнула уану в лицо с такой лютой ненавистью, что червь невольно шарахнулся прочь. Сил'ан поджал губы и молча выплыл из кабинета. Хахманух со всей скоростью, на которую были способны его лапы, бросился за ним.
— Ты же обещал унять людей, — рискнул напомнить он, когда они вдвоём вернулись на свою половину крепости.
Сил'ан, не отвечая, уплыл в комнату с инструментами и заперся там. Червь поскрёб лапой дверь, но, услышав весёлую музыку, хмуро прижал гребень и поплёлся прочь.