Имя?
Неумение любить?
Дач начал раздеваться. Аккуратно повесил пиджак на спинку стула – словно ткань могла помяться.
Видеофон на тумбочке издал тихую трель. Кей склонился над крошечным экраном:
– Да?
На том конце провода было темно. Лицо Рашель едва угадывалось.
– Ты не спал?
– Собирался.
– Кей, ты был на сегоднешнем… программировании?
– Нет. Что-то с Ларой?
Рашель колебалась:
– Ну… в общем да. Она странно себя вела, с отцом… я не хочу даже рассказывать.
– Не надо. Рашель, программирование заканчивается. Твоя сестра теперь нацелена на жертву – известного нам человека. Пока его нет рядом, ее поведение неустойчиво. Она ищет цель. Я предполагаю, что это так.
Девушка передернула плечами.
– Мне страшно, Кей.
– Мне тоже.
– Кей, ты помнишь мое окно?
– Да.
– Приходи сейчас. Ты мне нужен.
Экран погас. Дач неторопливо снял галстук, бросил его на костюм. Пожал плечами. И пошел к двери.
Без дождя путь показался ему вдвое короче. Метров за сто от дома он перешел на шаг, превратившись в бесшумную тень. Лавируя между редкими фонарями, цепочкой вытянувшимися от дома к флаерной площадке, подошел к стене. Окно, слабо светившееся на втором этаже, было открыто.
Дач провел ладонью по стене. Это хорошо, что таурийцы так любят дерево. Пластик стал бы проблемой… Он распластался на стене. Подтянулся, цепляясь за едва ощутимую щель. Еще и еще раз.
Рашель, высунувшись из окна, протянула ему руку. Кей коснулся ее ладони, и, подтянувшись на свободной руке, сел на подоконник.
– Вот ты и у меня в гостях, – сказала Рашель.
Кей кивнул, осматриваясь. Странная комната. Очень странная. Словно сошедшая с картинки старой книги. Резная, громоздкая мебель – узкие, высокие шкафы, огромный полированный стол, тяжелые стулья, низкая и широкая кровать. Даже видеофон стилизован под старину, помещен в светлый деревянный футляр. Даже лампа на столе – газовая, с пляшущим под матовым стеклом абажура пламенем… или очень правдоподобной имитацией. И по контрасту с бледным, едва тонированным деревом – темный ковер на полу, темно-бордовые шторы, черное постельное белье.
– Тебе нравится? – спросила Рашель.
– Не знаю. Хочется что-то перекрасить. Но я не знаю что.
Девушка засмеялась.
– Да, многие так говорят.
Кей посмотрел на нее. Рашель стояла перед ним почти обнаженная. Только тонкие трусики, не способные ничего скрыть.
– Ты уверена, что это правильно? – спросил Кей.
– Мы ведь умрем?
– Да. Наверное.
– Тогда уверена.
Она не сделала ни одного движения – лишь чуть-чуть отступила под взглядом Кея.
– Ты хорошая, – сказал Дач. – Очень надеюсь, что ты спасешься.