– Нет, папка любит меня, ты что! – искренне возмутилась она. – Он мне и не такое спускал…
– Тогда мать, – безапелляционно заявил я, развивая наступление. Кажется, Бэль не поняла, что я её банально развожу. – Твоя мать – тиран и сатрап, и, не будучи в состоянии с ней бороться, ты устраиваешь демарши, чтобы показать, что имеешь своё мнение, отличное от её.
Девушка вновь замотала головой:
– Нет. Моя мать – хорошая женщина. Она, конечно, строже отца…
За этим последовала мимика, характеризующая сравнительную степень «строгости». Сильно строже. Очень сильно!
– …Но мы скорее подруги, чем… чем она сатрап! Вот!
– Но что-то же тобой двигало? Охрана – это наёмные работники, корень зла в родителях. Я не прав?
– Прав. – Девушка с сожалением вздохнула. – Просто дело не в родителях.
– Тогда в чём? Я не вижу логики! Что может быть сильнее воли родителей?
– А тебе обязательно искать логику?
Она бросила замученный взгляд. Я стушевался.
– Всё в жизни подчинено логике. А в твоём рассказе её нет. Вот я и… обратил на это внимание…
«Шимановский, прекрати! – осадил меня внутренний голос. – Куда ты лезешь? В чужое грязное бельё? Тебе оно надо?»
«Ну, интересно же! Когда я ещё увижу грязное бельё аристократов?»
«Кроме того, что они – аристократы, они ещё и люди, и это некрасиво!» – продолжал настаивать мой бестелесный собеседник. Но на сей раз его аргументы действия не возымели.
«Отвали! Это – богачи, а не люди! Могу я хоть глазком взглянуть на их жизнь изнутри? Хоть со слов этой девочки? Ничего плохого же я не делаю!»
«Кроме глумления…» – вякнул голос напоследок.
– Ты прав, Хуанито. Тут не будет логики, потому что… – Она замялась. – Потому что у нас не нормальная семья!
– Покажи мне хоть одну нормальную! – воскликнул я. – Таких не существует.
– Тебе интересны проблемы моей семьи? – в упор задала она вопрос.
«Интересны! Ещё как! Может, хочу убедиться, что вы люди, а не какие-нибудь, скажем, вампиры. А ты молчи, бестелесная сволочь!»
– Как тебе сказать… – Я сделал умное лицо и почесал подбородок. – Мне просто показалось, что тебе нужно поговорить об этом. Выговориться.
– Думаешь?
Она занервничала. Кажется, я ударил в точку.
– Да, мне так кажется. Просто понимаешь, ты… такая несчастная!
А вот здесь я не врал. Это чувство действительно проскакивало.
– Не могу этого объяснить, но мне кажется, за твоим лоском, общительностью, весёлым нравом кроется нечто, что тебя тревожит. Это воспринимается на уровне интуиции, не спрашивай, откуда я это взял.
Девушка кивнула и погрустнела:
– Настолько заметно, да?
«Шимановский, хватит давить! Ну, прав ты, не всё в порядке в Датском королевстве. Но она же страдает! Такой кайф – лицезреть расстроенную девушку, да?»