Скай ошеломленно смотрела на мужа.
— Келли с удовольствием возглавит ферму. Вдвоем с Эриком они прекрасно справятся. А мы с тобой можем перебраться в наши владения в Новом Южном Уэльсе. Климат там мягче, и ты сможешь в любое время ездить в Сидней.
— Как же ты бросишь «Опаловый плес»?! Это невозможно. Вы не можете существовать друг без друга.
Скай не видела рук Джарры — он держал их в карманах. Но ей показалось, что он сжал кулаки.
— Так ты до сих ничего не поняла? Ты — самое важное в моей жизни, Скай. Все остальное не имеет значения. Я хочу прожить свою жизнь с тобой, но только не там, где тебе все ненавистно.
— Я не питаю ненависти к «Опаловому плесу»!
— Не питаешь? Странно. А у меня сложилось обратное впечатление, когда я предложил тебе вернуться со мной домой. Или это только я тебя не устраиваю?
Скай покачала головой.
— Все не так. Я же сказала, что люблю тебя, — прошептала она.
Джарра вытащил руки из карманов и протянул к ней, но, опомнившись, тут же опустил. Глаза его засияли.
— Последний раз ты произнесла это признание в прошедшем времени.
— Я и не переставала любить тебя, — заверила мужа Скай. — Даже когда не хотела ничего чувствовать, после того как ребенок… когда я не могла отвечать тебе… — наконец-то ей удалось выразить словами свое состояние, — …так как боялась, что если почувствую что-нибудь, например сексуальное влечение, то мне придется в полной мере ощутить и горе, а я не знала, смогу ли выдержать это. Но и тогда я продолжала любить тебя. Просто я не могла… сказать тебе, выразить… потому что это причиняло нестерпимую боль.
Наконец-то Джарра осмелился дотронуться до жены. Он взял ее за плечи и нежно притянул к себе. Глаза его сияли серебристым огнем.
— Жаль, что ты не сказала этого раньше. Хотя бы раз. Тогда было бы не так тяжело.
— Знаю. Прости. Я все это время будто жила в стеклянной клетке, которую была не в состоянии разбить. — Скай прижала ладони к его шероховатым щекам. — Я люблю тебя, Джарра. Очень люблю, поверь мне.
— А что ты будешь чувствовать, когда у меня появятся морщины — гораздо раньше, чем у тебя, ведь я столько времени провожу на солнце, — и я начну горбиться и лысеть? Ты перестанешь любить меня?
— Нет!
— Тогда как же ты смеешь, — с тихой яростью в голосе вопрошал он, — как ты смеешь думать, будто я настолько примитивен, что не способен видеть дальше твоего красивого лица?
Скай в смятении шевельнула губами, пытливо вглядываясь в лицо мужа. В его глазах таился гнев и еще нечто такое, отчего она вдруг зарделась, словно юная девица на первом свидании.