Джек склонил голову, осыпая поцелуями ее шею, и пальцы Эллы зарылись в густую массу его волос. Потом их губы снова слились, и снова рот Джека двинулся вниз и задержался у нежной впадинки между ключицами, а руки его тем временем нашли ее груди и коснулись их в едва ощутимой, но невероятно возбуждающей ласке.
— Джек, — простонала Элла.
— Тише, радость моя, — хрипло прошептал Джек. Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза. — Потерпи немножко. Уже очень скоро, обещаю.
У Эллы не было сил ждать, но она не успела об этом подумать, потому что Джек крепче обнял ее, поднял на ноги и прижал к своему телу. Руки его заскользили вверх и вниз по позвоночнику Эллы, обхватили ягодицы, лаская и еще теснее прижимая ее к нему. Элла почувствовала, как в ее бедро уперлась его затвердевшая плоть, и тихонько ахнула.
— Да, теперь ты видишь, как я хочу тебя! — хрипло признался Джек. — И ты хочешь меня так же сильно, но подожди, еще не время. — Его руки возбуждали, слова воспламеняли. — Если прекрасную женщину можно сравнить с изысканным деликатесом, — продолжал он, в перерывах между словами слегка покусывая мочку ее уха, — то я хочу насладиться каждым кусочком. И я хочу, чтобы ты тоже смаковала каждое мгновение. Так что, Элла, расслабься и получай наслаждение, смакуй его, пробуй на вкус, пей по глоточку, и когда тебе покажется, что ты уже полна им, что ж, тогда я подниму тебя на новую ступень.
Наслаждение. Как много одиноких ночей она провела в своей постели, и вот теперь Джек предлагает ей вкусить наслаждения — именно вкусить, потому что украденный миг счастья не может насытить многолетнюю жажду. Но пусть Джек принадлежит другой женщине, все равно сегодня, пусть ненадолго, он будет принадлежать Элле. Впереди ее ждет долгая череда одиноких дней и ночей, но об этом она подумает позже, при холодном свете дня, а сейчас, пусть только на одну ночь, Джек снова с ней, и все остальное не важно.
Поцелуи становились все более страстными, требовательными. Джек крепко обхватил ее голову ладонями, не давая отвернуться. Язык его заскользил по чувствительной коже внутренней стороны губ, подвергая Эллу сладостной муке. Зажатая в тиски его рук, она попыталась прижаться бедрами к его бедрам и сдавленно застонала, когда Джек изогнулся, лишая ее и этого контакта.
Реакция Эллы была чисто инстинктивной. Она протянула руки и принялась ласкать, поглаживать затвердевший бугор под молнией брюк, чувствуя, как вздрагивает его тело под ее пальцами. Сознание своей власти над этим сильным мужчиной наполнило Эллу восторгом. Бедра Джека подались вперед, навстречу ее руке, но ткань брюк не давала Элле обхватить пальцами его напряженную плоть. Потом Джек сам лишил ее возможности продолжать ласки — он обхватил ее ягодицы и снова плотно прижал ее бедра к своим.