— Нет.
Джеку внезапно расхотелось пить. На семью вполне достаточно и одного пьяницы. Но отказавшись, Джек тут же пожалел об этом: нужно было согласиться и, воспользовавшись случаем, отобрать у нее бутылку. Он подошел ближе и мягко, но настойчиво попросил:
— Элла, дай мне бутылку.
Карие глаза лукаво прищурились.
— Не-ет, она моя.
Элла прижала бутылку к груди, стакан накренился, и бренди перелился через край, залив халат.
— Знаю, радость моя, но тебе уже достаточно. Отдай мне бутылку, и я уберу ее до утра в надежное место.
— Ха! Ты выльешь бренди в раковину. Думаешь, я тебя не знаю? Я все видела! — заявила Элла обвиняющим тоном.
— Обещаю, что, если ты отдашь мне бутылку, я уберу ее в надежное место.
Она улыбнулась намеренно соблазнительной улыбкой.
— А потом ты ляжешь в постельку? — ласково проворковала она.
Сердце Джека ухнуло в груди. Лечь в постель с Эллой. В огромную постель, специально предназначенную для любви. Они не занимались любовью уже несколько месяцев, с тех пор как Элла потеряла ребенка, потому что всякий раз, когда Джек пытался к ней прикоснуться, она словно отгораживалась от него ледяной стеной.
— Да, в постельку, — повторила Элла.
Джек даже не заметил, как это произошло, но бутылка и стакан вдруг оказались на столике, а Элла — совсем рядом с ним. Джека охватило отвращение, но к нему примешивалось другое чувство, которое он считал давным-давно умершим и похороненным.
Остановившись перед ним, Элла дернула за пояс халата, и взору Джека открылись ее обнаженные груди. Он почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Неужели он мог забыть, какая у нее красивая грудь? Нет, он помнил, и даже слишком хорошо. Джек боролся с собой, отчаянно пытаясь скрыть охватившую его панику и неожиданный прилив желания.
Элла, любимая Элла… нет, она убила их любовь, точнее, их любовь убили обстоятельства. Потеряв ребенка, она обезумела, и, что бы Джек ни говорил, что бы ни делал, ничто не помогало. Она отгородилась от него стеной изо льда и замкнулась в своей боли и скорби.
А как же он, как же его боль, его скорбь? Закрывая глаза, Джек почувствовал, как колдовские руки Эллы обняли его и заскользили по телу, то лаская, то дразня. Проклятье, желание по-прежнему живо в нем! Он по-прежнему любит ее, она ему нужна даже сейчас, после всех ссор, жестоких слов, после бесчисленных холодных ночей, когда они молча лежали спина к спине в огромной кровати рядом и одновременно бесконечно далеко друг от друга. Он по-прежнему ее хочет, с ужасом понял Джек.
— В постельку, — прошептала Элла, почти касаясь губами его губ.