Элла покосилась на Джека из-под полуопущенных ресниц. Нет ничего страшного в том, чтобы не спеша подняться, пожелать Джеку доброй ночи и спокойно удалиться, мысленно уговаривала она себя. Чего ей бояться, в конце концов? Разве что вот этого голодного огня в его взгляде, откровенного неприкрытого желания…
— Элла…
— Спокойной ночи, Джек, — тихо пробормотала она, направляясь к двери. Ноги почему-то отяжелели, словно налились свинцом, а сердце колотилось как бешеное.
Джек стремительно и бесшумно шагнул наперерез, и его мощная фигура загородила дверной проем. Элла растерялась от неожиданности. Резко остановившись, она подняла на него глаза.
— Пропусти, Джек, — умоляюще проговорила она. — Дай мне уйти.
— Ты именно этого хочешь? — хрипло прошептал Джек. Но он не сдвинулся с места, просто стоял и неотрывно смотрел на нее своими голубыми глазами, взгляд которых, казалось, проникал в самую душу. Ни слова, ни звука, ни вздоха. А затем Джек медленно поднял руку и, едва касаясь, провел кончиком пальца по ее щеке.
Элла отпрянула как ужаленная.
— Нет, Джек! Нет!
Но Джек не слушал, его руки крепко сомкнулись вокруг Эллы, и ее тело тут же предательски отреагировало.
— Какая же ты удивительная женщина, — простонал Джек. В следующее мгновение его губы жадно приникли к впадинке у основания ее шеи, пальцы заскользили вверх и вниз по бугоркам позвоночника, обжигая Эллу даже через одежду.
— Ох, Элла, моя Элла, — бормотал Джек низким грудным голосом. — Удивительная моя!
Оказавшись вдруг в тисках чувства, которое она считала давным-давно умершим и забытым, Элла затрепетала, тело ее ожило, вспомнило прикосновения Джека так живо, словно и не было этих восьми лет. Она вспомнила все: желание, любовь, жажду.
Она любила Джека, никогда не переставала любить и желала его до слез, обжигающих веки. Испугавшись вдруг, что Джек почувствует на ее щеках соленую влагу и сделает неверные выводы, Элла закрыла глаза и, покачнувшись, уткнулась лицом в его грудь. Она задохнулась от его близости, внутренний жар, охвативший ее, заставил кровь закипеть в венах. Чувствуя ее реакцию, Джек прижал Эллу еще крепче. Руки его распластались по ее ягодицам, настойчиво прижимая к нему. Элла почувствовала, как в бедро ей упирается его твердая плоть.
Элла истосковалась по любви, как засохшее растение по влаге, она так давно в последний раз занималась любовью, что почти забыла, когда это было, а Джек знал все тайны ее тела даже лучше, чем она сама. Это было безумием, но таким сладким безумием, что Элла заглушила все возражения разума.