— Джек! О Господи! Джек! — простонала она.
Губы Джека завладели ее ртом, и его язык скользнул в теплые влажные глубины, встретился с ее языком и вступил с ним в дразнящую игру, то обвивая его, то отступая, то вновь устремляясь в глубину.
— Джек!..
— Тебе не нравится? — прохрипел он, а потом начал покусывать ее верхнюю губу, отчего все тело Эллы пронзали огненные стрелы.
Джек не стал дожидаться ответа, он рассмеялся низким грудным смехом, его ладони обхватили ее лицо, а большие пальцы легкими прикосновениями очертили контуры скул. Глаза их встретились, и время перестало существовать, казалось, даже сама Земля остановила вращение.
Но в нем чувствовалось какое-то сомнение, слабое, едва различимое, как крошечное прозрачное облачко в бездонно-синем небе. Да, Джек желает ее, но — о, чудо! — высокомерный и надменный Джек Кигэн испытывает неуверенность.
Элла улыбнулась, облачко растаяло, и Джек, склонив голову, со стоном вновь припал к ее губам.
— Элла, я хочу тебя, — выдохнул Джек прямо в ее ухо.
Безумие! — отчетливо промелькнуло в мозгу Эллы в краткий миг просветления. Но желание все нарастало, становилось все нестерпимее, горячие волны поглотили и заглушили слабый голос разума. То, что происходит между нею и Джеком, слишком хорошо, чтобы быть неправильным. Она любила его и будет любить до конца своих дней. Не может быть неправильным то, что так восхитительно.
Припав губами к нежной коже впадинки на шее, Джек одновременно принялся расстегивать пуговицы платья. Элла застонала. Руки его передвинулись к нижним пуговицам, а губы начали путешествие по открывшемуся телу, опустились в ложбинку между болезненно налившихся грудей, осыпали легкими, как крылья бабочки, поцелуями сперва одну грудь, потом другую.
Джек наклонился еще ниже, и его рот оказался на уровне пупка Эллы. Язык нырнул в ямку пупка, посылая по всему животу волны жара. Одновременно Джек освободил Эллу от платья, и оно упало на пол к ее ногам. Элла осталась в одном белье. Крошечные кружевные трусики и две кружевные полоски бюстгальтера не столько скрывали, сколько подчеркивали ее наготу.
Джек отстранился и окинул взглядом все изгибы ее тела.
— О Бог мой, Элла! — благоговейно выдохнул он. — Ты самая прекрасная женщина на свете!
Элла улыбнулась и покачала головой. Джек тоже улыбнулся и кивнул, молчаливо подтверждая свои слова. Взгляд снова заскользил по ее телу от макушки до самых кончиков туфель. Элла почти осязаемо ощущала его, как ласковое прикосновение. Она стояла, затаив дыхание, охваченная жаром предвкушения. Но Джек все не делал попытки прикоснуться к ней, он ласкал ее тело только восхищенным взглядом.