Убегающая от погони Джорджия чуть было не упала в лестничный пролет, но, к счастью, в этот момент проснулась, задыхаясь от охватившего ее смертельного ужаса.
— Господи, что с тобой?
— Ты даже не пытался помочь мне, — в гневе обрушилась она на ничего не понимающего Конрада. — Эта женщина чуть меня не убила, а ты стоял и самодовольно ухмылялся.
— Но это же был только сон, — удивился ее реакции Конрад.
Хорошо хоть, что он не был эротическим, хотя мы спали бок о бок в одной палатке, начиная успокаиваться, подумала Джорджия.
— Я хочу встать. Отвернись, пожалуйста, — потребовала она.
За ночь погода круто изменилась. Все небо заволокли зловещие тучи, дул сильный ветер. Дрожа от холода, Джорджия отправилась за водой. Она уже заканчивала приготовление завтрака, когда из палатки неуклюже выбрался Конрад. Помешивая сдобренную изюмом и сушеными абрикосами кашу, Джорджия наблюдала за тем, как он, неловко прихрамывая, проковылял за скалу и обратно.
Господи! Он же с трудом передвигается, огорченно подумала Джорджия, и ей стало его ужасно жалко.
— Завтрак готов, — позвала она, выключая плитку и снимая с нее турку с кофе.
Конрад подошел и остановился, тяжело дыша и опираясь о каменную стену. Джорджия наложила ему полную миску ароматной каши, добавив в нее сухих сливок и две ложки сахара, потому что, как она уже выяснила, он любил сладкое. Приняв с благодарностью миску, Конрад тяжело опустился на ближайший камень.
— Спасибо, Джорджия.
Молча кивнув, Джорджия начала с излишним усердием мешать свою кашу, стараясь не встретиться с ним взглядом.
— Как далеко отсюда стоит твоя машина? — прерывая затянувшееся молчание, спросил Конрад.
— Примерно в четырех милях.
— И какая туда дорога?
— Примерно такая же, какую мы прошли в первый день. Нелегкая.
— Ничего, я справлюсь, — заверил ее Конрад, ставя миску на землю. — Правда, не сегодня. Идти четыре мили, повиснув на тебе, это уж слишком.
— Я вовсе не возражаю против этого, — упавшим голосом отозвалась Джорджия, взглянув на его похудевшее лицо. При мысли о том, что придется пробыть еще целые сутки наедине с этим мужчиной, ей стало не по себе.
— Зато я возражаю, — отозвался Конрад.
— По мне, так было бы гораздо лучше уйти отсюда сегодня, — сдерживая нарастающее волнение, сказала она.
— Наши желания полностью совпадают, просто я достаточно зрелый человек и знаю свои возможности.
— Неужели я такая отвратительная, что тебе не терпится поскорее избавиться от меня, — не справившись с охватившими ее чувствами, всхлипнула Джорджия.
— Джорджия! О чем ты? — Конрад изумленно взглянул на нее. — Я так хочу тебя как женщину, что для меня находиться рядом с тобой — это утонченная пытка. Всю ночь я не сомкнул глаз, и сейчас больше всего мне хотелось бы схватить тебя в охапку и, как это делали пещерные люди, с которыми ты меня сравнивала, утащить в палатку. Никогда я не испытывал ничего подобного. Ты первая женщина, которая забрала надо мной такую власть. Знаю, что далеко не всегда веду себя достаточно деликатно, — грустно улыбнувшись, продолжал он. — Нередко я сильно напоминаю сам себе лося, каким тот бывает в брачный период. Извини меня за это. Но ты не волнуйся. Обещаю, что пальцем тебя не трону.