— Я полагаю, вы потеряли разум так же, как и она, — сказал он доктору, едва появившись в дверях. — Не понимаю, как вы могли уступить ей! Должно быть, болезнь не прошла для вас бесследно…
Эта язвительная реплика возмутила доктора, но он сделал скидку на горе Джона.
— Послушай, Джон, она ведь ничего не скрывала от тебя с самого начала.
— Я ее и не слушал, — высокомерно заявил Джон.
— Это мы поняли.
— Прости, Джон, — сказала Франциска, пытаясь мягкостью своего тона хоть немного сгладить нараставшую бурю. — Постарайся простить меня… Придет время и для твоего счастья.
— А то, что я потратил на тебя несколько лет своей жизни, это ты принимаешь в расчет? — воскликнул бывший жених.
Похоже, это сердило его больше всего.
— Милый… Я же не знала, что все так получится, — ответила грустно девушка. — Прими это и будь мужественным.
— Мне принимать нечего, — запальчиво сказал Джон. — Только не думай, что сможешь вернуться ко мне, если у тебя с ним опять что-то не заладится. Мы прощаемся навсегда.
— Я знаю.
К глазам Франциски уже подступили слезы, но она не хотела, чтобы он их видел.
— Я разочаровался в Джоне, — сказал доктор, когда они наконец выехали из дома.
Ему не нравилось сидеть на месте пассажира, так как он рассчитывал быть за рулем, но понимал, что в его состоянии это было пока невозможным.
— Из-за того, что он был в таком гневе? Это ничего не значит. Я знаю, какую боль ему причинила. Но я не могла принять окончательное решение раньше. Он вел себя по отношению ко мне всегда честно и… ведь результат мог быть совсем другим. Если бы Макс вновь не ворвался в мою жизнь, я со временем, быть может, полюбила бы Джона. Не упрекай его, папа. По-своему он любит меня…
Спустя два часа езды они значительно приблизились к месту своего назначения. Доктор наслаждался путешествием по сельской глубинке. День стоял отличный, небо было без облачка, воздух прозрачный и свежий. Настроение Франциски тоже стало подниматься по мере того, как они приближались к побережью. Деревенька, которая была им нужна, располагалась перед небольшой бухточкой, каких здесь было много, залитых солнцем и безмятежных. На море больно было смотреть, таким оно казалось бездонно-синим. Цвет был очень насыщенным. Тени почти не было, и Франциска порадовалась, что не забыла взять с собой очки с затемненными стеклами.
— Ну и жара… — проговорил доктор, потирая колено ноющей ноги.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Франциска, притормозив немного перед въездом в деревню.
— Нормально. Мне нравятся здешние места. Все здесь красиво. Макс — необычный молодой человек. Он мог бы, между прочим, и рассказать нам хоть раз об этом рае.