Франциска грациозно прошла к стулу, который он предупредительно отодвинул для нее.
— Ты изменилась… Стала такая холодная…
— Ты тоже изменился. Ничего удивительного. Прошел год. — Франциска полностью владела своим голосом и радовалась этому. — Мы просто повзрослели.
— Да, так сказать, окончательно сформировались. Теперь черты наших характеров с возрастом будут только усугубляться, — весело проговорил Макс. — Лично я буду брюзжащим стариком.
— Возможно, — ответила Франциска и отвернулась от него, сразу давая понять, что не позволит ему полностью завладеть ее вниманием. Рядом с ней по другую сторону сидел муж Тони, а еще дальше — сама Тони. Они о чем-то тихо болтали, и Франциска поняла, что прервать их будет не так-то просто. Пришлось опять повернуться к Максу. Он изучал меню с бесстрастным выражением на лице.
Официантки уже обходили гостей с первым блюдом. Разговоры за столом резко активизировались, то и дело слышался чей-то смех.
— Я думала, свадьбы тебя не интересуют больше…
Франциске нужно было что-нибудь сказать, чтобы прервать неловкую паузу, и она сказала первое, что пришло на ум.
— Верно. Но Гай притащил меня сюда на веревке. Нехорошо было ему отказывать.
— Ты знал, что я тоже буду здесь?
— Знал. — Макс кинул на нее мимолетный взгляд. — Ты отлично выглядишь… Я хорошо запомнил твой образ… Но при этом ты действительно сильно изменилась.
Франциску возмутили его слова, сказанные спокойным тоном, но она решила не придавать им значения. Ей безумно хотелось затеять с ним ссору, выместить на нем всю боль за свои страдания, но она понимала, что это невозможно.
Макс быстро доел свой грейпфрут.
— Мне нравятся блондинки, у которых волосы с пепельным оттенком, как у тебя. Всегда нравились. Ты изменилась… Возможно, ты уже не та Франциска, которую я знал. Ты была доброй…
— Я никогда не была доброй! — не слишком вежливо прервала его девушка. — Ты слишком многое принимал на веру.
— Моя слабость, — согласился Макс с улыбкой. — Ты, наверное, слышала о том, как закончилась вся та история с авиакатастрофой?
Франциска почувствовала, что краснеет. Его небрежная реплика о том, что должно было быть самым важным сейчас между ними, отозвалась в ней приступом острой душевной боли. Как он смеет? Девушка широко раскрыла большие синие глаза, внезапно осознав, что лежит под маской его беззаботности.
— Да.
— Раззвонили газеты, — спокойно продолжал Макс. Выражение его лица наконец изменилось и стало более живым. — Я рад, что все закончилось и выяснилось. Видишь… я был прав… Все было подтверждено в суде. Всех нашли… Правда, все это кажется каким-то странным…