Очень смешно, когда они вдвоем ковыряют, скажем, компьютер. Такие модели друг друга разного размера. Они довольно шумные дети, любят трепаться, постепенно переходя на личности и повышая градус шума. Во времена моего детства таких форм трепа не одобрили б. Они друг над другом издеваются, подлавливают на промахах и ябедничают. А чего она? А чего он? А Лейка сегодня… А Арсений сегодня… Обычное у них дело.
Как я пережил два месяца каникул, пытаясь спать днем, а они в соседних комнатах с их затеями и последующими разборками, это отдельная песня, симфония и оратория.
Они друг друга очень любят и трогательно заботятся друг о друге, особенно когда нас нет поблизости. Они всегда следят, чтоб другому осталось что-нибудь вкусненькое, если другой при этой раздаче не присутствует. Что, впрочем, не мешает им поодиночке доедать общесемейное мороженое, или шоколадки, или чипсы в пакетах. Но я заметил, что только когда они знают, что другой уже получал. Иногда для уверенности они спрашивают: «Мам-пап, а Лейка (или Арсений) уже брали чипсы (мороженое, конфеты, шоколадки…)?» Тогда я раздаю привычную фразу: «Да, но ты не вздумай слопывать все». Иногда, когда один наябедничает, другой попадает под раздачу, и тогда после выволочки виновный в раздаче утешает второго — он же не хотел, он же только показывал, что он тоже хороший, а то ж другому вечно больше достается любви, игрушек, потраченного времени. Не знаю, у всех ли братьев-сестров такая есть борьба за родительскую любовь и внимание. Но мне напоминает это нас с сестрой, а жене — ее с ее сестрой. Мы теперь уже знаем, что это ненужная и напрасная борьба, но ничего не поделаешь, они борются.
Я их оченю люблю. Я им редко об этом говорю, то есть реже, чем мне хочется. Чтоб не забаловали у меня. Зря, наверное. Наорать-то я небось не забываю, когда они уделают очередное. Но все ж я их сильно люблю. Ночью просыпаюсь другой раз от любви к ним. И страха за них. И от расстройства, что они такие громкие, так часто между собой ругаются и так мало беспокоятся обо мне. Но это ж правильно: они знают, что я у них такой, что мне ничего не сделается, чего ж обо мне беспокоиться?
А настоящее счастье, когда я прихожу с работы и еще с лестницы не слышу, как они вопят, собираясь в школу, а заходя домой, напротив, слышу, как они потихоньку переговариваются, кормят друг друга завтраком или ждут один другого, чтоб вместе спуститься по лестнице. Школы-то у них в противоположных направлениях, они спустятся вместе и расходятся, хорошие такие, улыбаются. Пока, пап! Пока, татусь! И идут, такие здоровские, похожие друг на друга. В такие дни я чувствую, что жизнь, несмотря ни на что, кажется, удалась и дальше тоже все будет хорошо.