— Так точно. Почему человек, сумевший отлично организовать полицию Санкт-Петербурга, до сих пор находится в ссылке, отправленный туда Меншиковым? Я говорю о бывшем генерал-полицмейстере Антоне Мануиловиче Девиере.
— Наверное, потому, что он был против моего восшествия на престол, — пожал плечами Новицкий.
— Сие есть лживый навет на него, государь, — твердо сказал Ягужинский. — Он не хотел допустить узурпации власти светлейшим князем, за что и поплатился. Против тебя же Девиер никогда ничего не умышлял.
Сергей глянул на Миниха. Тот сидел с довольно кислой физиономией, но вступать в беседу не спешил. А это означало, что мнения, которое он готов отстаивать, по данному вопросу у него нет.
— Значит, на тебе, Павел Иванович, еще и возвращение из ссылки Девиера, — подвел итог молодой царь. — Не тяни с этим, надо успеть до августа, пока я еще буду в Петербурге. А теперь мне хотелось бы услышать, в каком состоянии сейчас находится российский флот.
Вообще-то Новицкий не ожидал иного ответа, кроме как "в плачевном". Про это ему много раз говорил Миних, да и краткая речь Ягужинского тоже настраивала на соответствующий лад. И Гаврила Меньшиков, который не родственник бывшего хозяина дворца, не обманул ожиданий. К чести его, он был краток.
Император в очередной раз узнал, что из тридцати с лишним линейных кораблей, числящихся в списках Балтийского флота, в удовлетворительном состоянии находятся шесть, в хорошем — один, а отличным нельзя признать вообще ни одного. Остальные же существуют просто потому, что Адмиралтейская коллегия никак не удосужится выделить средства на их разборку. Плаваний не производится, среди старых матросов падает дисциплина, а новые ничему не могут научиться.
— Поэтому даже в отношении лучшего корабля я не могу обещать, что, случись такая надобность, он дойдет хотя бы до Ревеля, — закончил речь кораблестроитель.
Сергей знал, какое судно имеется в виду, но все же спросил название у Меньшикова.
— "Петр Первый и Второй", — был ответ. Действительно, трехпалубный линейный корабль о ста пушках назывался именно так.
— Странное название, — хмыкнул царь. — Кто-нибудь может привести еще один пример, когда корабль назывался бы именем не почившего, а благополучно царствующего монарха?
— "Роял Луи" и "Ле Солиел Роял" были названы в честь французского короля Людовика Четырнадцатого, государь, — блеснул эрудицией Меньшиков.
— Так ведь в честь же, а не его именем, это все-таки разные вещи. Да и не совершил я еще ничего такого, чтобы в честь меня корабли называть. Поэтому предлагаю сократить название. Пусть это будет "Петр Первый", а Второй пока так обойдется. Возражений нет? Тогда, господа кораблестроители, подготовьте церемонию переименования — я буду на ней присутствовать. И, наконец, остался еще один не до конца проясненный вопрос. Господин Земцов, твоих речей я еще не слышал. Так что жалуйся, теперь очередь дошла до тебя.