— А тем, кто хорошо прыгал, стало быть, ничего, — задумался Глушецкий. — Получается несправедливо. Большой бочонок?
— Ведра на три.
— Дайте всем по стакану. Ужин погорячей.
Поужинав, Глушецкий сказал Уральцеву:
— Думаю сходить домой. Шесть суток не мог вырваться. Жена заждалась, наверное.
— Иди, — поддержал Уральцев.
Но только Глушецкий надел шинель, как в комнату вошел командир бригады. Поздоровавшись, он снял полковничью папаху, положил ее на стол и сел.
— Докладывай, — сказал он отрывисто.
Глушецкий горестно вздохнул, заметив соболезнующую улыбку на лице замполита. Достав из планшета тетрадь, он раскрыл ее и стал рассказывать о ходе боевой и политической подготовки.
Громов взял тетрадку, бегло перелистал ее и отбросил в сторону.
— Можно на бумаге все размалевать хорошо. Проверю, не забыли ли про овраги. Сегодня ночью проведешь ночной поиск, — он вынул план Мацесты. — Вот высота, заросшая кустарником. На вершине ее пулеметная точка. Надо блокировать ее и поймать там языка. Буду проверять сам. Вопросы?
— Поднять всю роту или хватит взвода? — спросил Глушецкий.
— Хватит взвода. В поисках должны участвовать молодые разведчики. Бывалые пусть отдыхают.
— Сейчас поднимать?
— В полночь. А сейчас пойдем поговорим с людьми.
Они поднялись на чердак. Полковник с удивлением осмотрелся.
— Да у вас тут настоящая культурная казарма. В батальонах люди живут хуже. А чем это так вкусно пахнет?
— У нас здесь и кухня, — пояснил Глушецкий.
— Пахнет жареным мясом, луком. Где добыли?
И он испытующе посмотрел на командира роты. Пришлось Глушецкому объяснить, как в роте оказалось мясо.
— Гм, — чуть заметная усмешка появилась на лице полковника. — Покажи мне этих расторопных мясников.
Глушецкий обвел взглядом казарму и, не увидев ни Гриднева, ни Когана, подозвал старшину, стоявшего навытяжку в стороне.
— Где Гриднев и Коган?
Безмас на мгновение стушевался, но быстро нашелся что сказать.
— Я их отправил по одному хозяйственному делу в батальон. Вернутся они не раньше чем через час.
— Гм, — опять чуть усмехнулся Громов. — Смотрите, Безмас, чтобы без арапских номеров. Я когда-то, помнится, предупреждал вас.
Старшина приложил руку к груди и горячо сказал:
— Я же дал слово моряка, товарищ полковник!
Полковник сел на табурет и оценивающим взглядом окинул молча стоявших разведчиков.
— Как фамилия? — спросил он стоявшего ближе к нему разведчика.
— Ефрейтор Байсаров.
— В разведке впервые?
Глушецкий ответил за ефрейтора:
— Со мной пришел. Опытный солдат.
— А-а, — протянул полковник, сразу утрачивая интерес к Байсарову. — А вы? — вопросительно посмотрел он на круглолицего, подтянутого бойца, который когда-то назвался Глушецкому боксером. — Из молодых?