Разведчикам повезло. Они заняли турлучную хату. В маленькой комнатке разместились Глушецкий, Уральцев, Крошка, Семененко и Безмас. В большую набилось более пятидесяти человек. Разведчики сидели на полу, мокрые, усталые. Сушились по очереди около жарко натопленной плиты, мешая повару готовить обед.
Марш был не из легких. Бригада выгрузилась в Туапсе и пешком двинулась по горной извилистой дороге до Геленджика. Все эти дни шли дожди. По дороге в оба конца мчались сотни автомашин. Солдатам пришлось больше идти по кюветам, чем по дороге. Те, что порасторопнее, конечно, не растерялись. Они прыгали на попутные машины, когда те на поворотах притормаживали ход, не спрашивая разрешения шоферов. Таким образом, разведчики раньше всей бригады оказались в приморском городке. Глушецкий разыскал штаб, оставил там связного, а сам пошел отдыхать.
Все с нетерпением поглядывали на ротного кока, предвкушая, судя по запаху, вкусный обед. Лица разведчиков были оживленными, по ним нельзя было прочесть, что люди устали, недовольны теснотой. Несладкой была их жизнь в тылу, где плохо кормили, где не было свободной от занятий минуты, где из казармы нельзя вырваться. А сейчас они чувствовали хоть относительную, но свободу, строевые и тактические занятия отошли в прошлое, питание стало несравненно лучше, кукуруза из меню исчезла. Что еще надо для неприхотливой солдатской радости!
В ожидании обеда обсуждали прошедший марш, чистили оружие, а кое-кто уже забивал козла. Федя Кондратюк со смаком рассказывал, какой отличной сметаной угощала в дороге его и Логунова одна молодица.
— Целый горшок на двоих! Представляете?
— В животе урчит с отвычки, — облизнулся Логунов.
— Без хлеба ели? — спросил Коган.
— Где там хлеб, — махнул рукой Логунов. — Без сухаря даже.
— Простой перевод сметаны, — заключил Коган и сделал выразительный жест рукой. — А хозяйка молодая?
Логунов вздохнул, и его глаза замаслились.
— Хороша. Сдобная…
— А чего же не поухаживал?
— К чему такой вопрос? — с сожалением произнес Логунов. — Устал, как бродяга. Какие уж нежности.
Из другого конца комнаты раздался голос Гриднева:
— Как это устал? Ведь ты, Логунов, стал подводником.
— Откуда такие сведения? — удивился Логунов. — И думки не было о подводных лодках.
— Лодка ни при чем. Вчера ты на подводе ехал.
Все рассмеялись. Логунов смущенно зачесал затылок.
— Ой, батя, поддел…
Свернув высохшую плащ-палатку, Гучков подсел к Трегубову.
— Если бы летом по этим местам пройтись, — заметил он. — Вроде туристского похода было бы. Хороша местность.
— Летом здесь благодать, — подтвердил Трегубов.