Сейчас перед Новосельцевым стоял береговой Корягин, из чего можно было заключить, что дела в дивизионе идут нормально, чрезвычайных событий не предвидится.
— Кого я вижу! — воскликнул Корягин, стискивая руку лейтенанта, а другой обнимая за плечо.
Отступив на шаг, он оглядел Новосельцева оценивающим взглядом и, видимо оставшись довольным, весело произнес:
— Вид отличный, словно в доме отдыха побывал. Ну, пойдем ко мне.
Они вошли в полуразрушенное здание в порту, в котором находился штаб дивизиона. В маленьком кабинете командира дивизиона стояли письменный стол, четыре стула и узкая железная койка, аккуратно застланная темно-синим одеялом. На стенах висели карта Европы с нанесенными красным карандашом значками и вырезки из газет, повествующие о боевых подвигах черноморцев. Новосельцев знал привычку своего командира вырезать из газет понравившиеся ему материалы и наклеивать их на стены.
— Садись.
Корягин сел напротив лейтенанта.
— Годен к строевой?
— Здоров на все сто.
— Покажи документ из госпиталя. — Корягин прочитал заключение медицинской комиссии. — Советуют послужить на берегу.
— Перестраховщики! — воскликнул Новосельцев. — Вы же знаете, товарищ капитан-лейтенант, какие медики придиры. Хотите, спляшу? Увидите, что полный порядок.
В зеленоватых глазах командира дивизиона появилось веселое выражение.
— Верю, верю, лейтенант. Явились вы вовремя. Еще немного, и пришлось бы на ваш корабль назначить другого офицера.
С минуту Корягин молчал, полуприкрыв глаза, затем встал, подошел к карте Европы и повернулся к Новосельцеву:
— Четыре дня тому назад во время налета авиации тяжело ранило твоего помощника.
— Эх! — вырвалось горестное восклицание у Новосельцева. — Значит, Пети Марченко нет.
Марченко полгода плавал у него помощником. Это был добродушный и покладистый парень, отлично знающий штурманское дело.
— Ранены также комендор носовой пушки и строевой матрос, — продолжал Корягин. — Корабль получил повреждения. Но они незначительны, к завтрашнему дню катер будет в строю. Помощника обещали прислать на днях. Комендора назначил с катера Самохвалова. Его катер немцы утопили.
— А команда?
— Спаслись только боцман и комендор. Строевого матроса дали из новичков. Его надо обучать.
Новосельцеву уже не сиделось спокойно, хотелось скорее пойти на корабль. Он поднялся, одернул китель и сказал:
— Разрешите принять корабль.
— Принимай. Вечером зайдешь, доложишь.
Вахтенный матрос увидел подошедшего к катеру Новосельцева и, забыв уставные правила, воскликнул:
— Товарищ командир! Вот радость!..
На его возглас обернулся боцман Ковалев. Узнав своего командира, стремительно подбежал к нему, взял под козырек: