* * *
Острые ощущения погони, усиленные волнением от вида Роджера, — она была уверена, что острота ее переживаний объясняется важностью стоящей перед ней задачи, а никак не оставшимися чувствами к Роджеру, — быстро сошли на нет, когда после нескольких поворотов стало ясно, что Роджер направляется всего лишь к своему собственному дому. И опять мисс Темпл вынуждена была признать, что отставку в его сердце она, возможно, получила вовсе не из-за таинственной соперницы, — вполне вероятно, что он руководствовался мотивами, не имеющими ничего общего с любовными приключениями. Такая вероятность была для нее предпочтительнее. Пока ее экипаж следовал по улицам к дому Баскомба — путь хорошо ей знакомый, потому что не так давно она считала этот дом чуть ли не своим собственным «семейным гнездышком», — она размышляла над тем, какова вероятность того, что из сердца Роджера ее вытеснила другая женщина. Судя по тому, как складывался день Роджера — замкнутый круг: работа, еда, работа, дом, где после ужина он наверняка снова окунется в работу, — напрашивался другой вывод: его безудержное честолюбие оттеснило мисс Темпл на второй план. Это казалось ей глупым, поскольку она считала, что могла бы помочь ему в его устремлениях самыми разнообразными способами — в том числе и закулисными обходными маневрами, но эта его детская логика, по крайней мере, была ей понятна. Она представила себе, как Роджер в конце концов осознает, от чего он бессердечно и глупо отказался, а потом почувствовала настоятельную потребность утешить его в этом неминуемом горе, но тут она увидела, что они уже прибыли к дому Роджера. Его экипаж остановился перед парадным подъездом, а ее — на почтительном удалении в полквартала.
Роджер не вышел из экипажа, а через несколько минут после его прибытия открылась парадная дверь и его слуга Филипс вышел с каким-то объемистым свертком. Через открытую дверь экипажа он передал сверток Роджеру, а от своего хозяина в обмен получил его черную сумку и два объемистых портфеля с бумагами. Филипс унес сии плоды дневных трудов Роджера Баскомба в дом и закрыл за собой дверь. Минуту спустя экипаж Роджера тронулся с места и скоро снова влился в уличное движение. Мисс Темпл постучала по крыше экипажа, и ее тут же отбросило к спинке сиденья — лошади рванулись с места, возобновив преследование.
На улице уже было темно, и мисс Темпл все в большей мере приходилось полагаться на кучера. Даже высунув из окошка голову — в капюшоне, чтобы сохранить инкогнито, — она видела лишь экипажи впереди, но есть ли среди них экипаж Роджера, понять было невозможно. Чем дальше они ехали, тем сильнее тревожило ее это ощущение неопределенности, тем более что теперь с реки стал подниматься туман. Когда они остановились в следующий раз, она и собственных лошадей почти не могла разглядеть. Кучер свесился вниз и указал ей на дверь, которой она до этого не заметила: высокая тенистая арка над внушительной лестницей, ведущей в похожий на пещеру освещенный газовыми светильниками проход. Она посмотрела туда и поняла, что шевеление, которое она поначалу приняла за полчища крыс, на самом деле поток облаченных в темные одеяния людей. Зрелище было абсолютно инфернальное — тошнотворно-желтый портал, окруженный мраком, предлагающий проход в ужасающие глубины.