2. Кресла «Казбек-Д» не обеспечивают нормальных условий обитаемости внутри машины при длительном полете.
3. Форму одежды, выбранную нами (меховая подстежка к костюму разведчика, комбинезон и меховые сапоги), считаю удачной для температуры до минус десять градусов, при более низких температурах необходим дополнительно теплый свитер. Никакой дополнительной защиты от воздействия шума, кроме штатного зимнего танкового шлемофона, не требуется.
4. Для немедленного приведения машины в боевую готовность необходима механическая или автоматическая расшвартовка изнутри машины.
5. Морально-психологическая подготовка членов экипажа в своей основе должна опираться на отличное знание БМД-1, ПРСМ-915 и полную уверенность в безотказной работе системы».
Экипаж первого «Реактавра» — подполковник Я.И. Щербаков и майор А.В. Маргелов — приводит БМД-1 в боевую готовность после приземления. На корме виден отработавший ПРД.
Командующий ВДВ генерал армии В.Ф. Маргелов с участниками десантирования на «Реактавре» майором А.В. Маргеловым и подполковником Я.И. Щербаковым. 23 января 1976 г., площадка Кислово.
Л.И. Щербаков в своем отчете добавил пункты по технической подготовке машины к десантированию на ПРС-915 и по требованиям к средствам связи, предложил подобные десантирования экипажей осуществлять на креслах (сидениях), имеющих собственную амортизацию. Кроме того, он привел сравнительную оценку переносимости перегрузок при десантировании на парашютной (в варианте КСД) и парашютно-реактивной системах в кресле «Казбек-Д», представив ее в виде таблицы.
Только через двадцатьлетЛ.И. Щербаков и А.В. Маргелов получили за это испытание звания Героев России.
Хотя официальных государственных испытаний комплекса «Реактавр» не проводилось, он, как и «Кентавр», был принят на снабжение ВДВ.
Отметим, что до настоящего момента всего проведено около полусотни десантирований экипажей и артиллерийских расчетов вместе с техникой с использованием различных систем десантирования («Кентавр», КСД, «Реактавр», «Шельф», ПБС-950 «Бахча-ПДС»), в которых приняли участие более 115 человек. Для сравнения: в космос, начиная с 1961 г., слетало почти вчетверо больше. И если десантирований на «Кентавре» и «Шельфе», например, осуществлено около трех десятков, то «Реактавр» — проект уникальный. Больше десантирований экипажа внутри машины на ПРС не проводилось — прежде всего потому, что парашютно-реактивные системы не имели той же подтвержденной надежности, что и многокупольные парашютные системы.
В любом случае десантирование экипажа внутри машины оправдано только для боевого применения, поэтому за четыре десятилетия этот способ не получил широкого распространения. Следует учесть и то, что за последние 20 лет поставки новых средств десантирования в войска почти не осуществлялись. Возникла опасность утраты в войсках наработанного опыта. Так, в ходе показательных учений в 106-й Тульской гв. воздушно-десантной дивизии на базе 51-го гв. парашютно-десантного полка 20 марта 1997 г. были десантированы несколько боевых машин десанта: три БМД-2 на ПРС и две БМД-1 с частью экипажа на «Шельфах».