На чьем-то дворе прокукарекал петух, и Стас послал Солнечного в рысь. Он так ни разу и не обернулся.
Ветровский добрался до города в рекордно короткие сроки – в полдень он уже видел светло-бурое марево, стоящее над грязным, серым массивом зданий. Быстро разыскав Леву, он отдал ему Солнечного, сказав, что Андрей приедет за мерином к вечеру, и долго прощался с полюбившимся конем. Скормил завалявшуюся в котомке морковку и пару яблок, расчесал пальцами гриву, потрепал по шее – и, развернувшись, пошел прочь.
– Регистрация права на однодневное нахождение в городе без чипа проводится на въезде, – недовольно огрызнулся молодой, но уже какой-то потертый, серокожий лейтенант в поблекшей от частых стирок форме.
– А мне не регистрацию, – как можно простодушнее улыбнулся Стас. – Мне это, надо гражданином стать.
– Что?!?
– Ну, по программе… Типа, можно прийти к вам и получить все, что надо, чтобы гражданином стать, – повторил Стас, снижая яркость улыбки. Теперь он выглядел все так же приветливо, но чуть смущенно, а улыбался уже не уверенно, а чуть заискивающе. – Ну, чип там и все такое…
– И что тебе в деревне не сидится? – искренне удивился лейтенант. – Свежий воздух, продукты свои, не чета городской синтетике… Ладно, садись. Я оформлю бланк, и с этим бланком пойдешь в четвертый кабинет, поставить печати. Потом вернешься.
Бегать из кабинета в кабинет, и не только в пределах административного здания, пришлось до самого вечера, причем лейтенант, проникшийся симпатией к угостившему его вкуснейшей телячьей колбасой «деревенскому увальню», честно предупредил, что впереди еще как минимум недели две такой волокиты. Стас немного приуныл – он надеялся уехать из Озерска через несколько дней. На жалобное «а побыстрее – никак?» лейтенант чуть помялся, спросил еще колбасы, и подсказал, что даме из четвертого кабинета тоже хочется и вкусненького, и красивенького. На следующее утро – ночь Ветровский провел на берегу озера, у маленького костерка – он ввалился в кабинет к даме с огромным букетом роз и тортом, состроил с десяток обаятельных улыбок, угостил колбаской с бумажкой, и все вместе это таки подействовало: дама сдержанно улыбнулась и предложила зайти завтра – может, случится чудо, и все успеют сделать.
Заранее оплаченные чудеса бюрократии имеют свойство и в самом деле совершаться – не стал исключением и этот случай. Весь день Стас провел в беготне по городу с очередными бумажками, на сей раз – последней их порцией, и к шести часам вечера стал счастливым обладателем тонкой пластиковой карточки с его голографией, фамилией, именем, отчеством, датой рождения и отметкой о гражданстве. Он знал, что впоследствии эта карточка обрастет еще целой кучей информации – правда, не нанесенной на пластик, а записанной на внутренние электронные схемы. В тот же вечер он нанес визит в небольшой магазин одежды.