Он присвистнул.
— Мрачное местечко! Там зимой двух ребят из группы Топора спустили под лед.
— В зале нашего местного Эрмитажа встретимся в другой раз, — предложила я.
Шурик не спешил — время еще было. Прежде чем заехать на территорию порта, он дважды объехал окрестности.
— Вроде нигде машин нет, — сообщил он.
Мы подъехали к третьему причалу. Возле опоры огромного крана стояла черная «Волга», чуть поодаль притулилась такая же, как у Шуры, вишневая «девятка» — ее бок ярко блестел в свете ртутного фонаря.
Я раскрыла дверцы, взяла папку с документами.
— Погоди, не гони, — остановил меня Шурик. — Дай мне тоже приготовиться.
Откуда-то из-под сиденья он извлек мешок, из него достал тяжелый пистолет с длинным стволом.
— Скорострельный, — с гордостью сообщил он. — Так что в случае чего я тебя прикрою.
Я заметила, что мотор он не выключил. Я вышла из машины и направилась к «Волге». Навстречу мне предупредительно распахнулась передняя дверца. Я села, дверца захлопнулась.
В салоне было темно, зеркальце предусмотрительно снято, так что я не видела даже силуэта своего собеседника. Однако, когда он заговорил, голос я узнала сразу. Я не раз слышала его по радио и с телеэкрана.
— Не оборачивайтесь, — предупредил он. — Иначе мне придется стать невежливым. Папку принесли? Давайте.
Я передала папку. В машине стало чуть светлее. Я поняла, что мой собеседник пользуется фонариком, чтобы просмотреть принесенные бумаги.
— Так, кажется, все, — удовлетворенно проронил он. — Я знаю, что ксерокса у вас дома нет и снять копии вы, видимо, не успели. Ну а если сняли… Кому-то из ваших друзей придется заплатить жизнью за вашу страсть к разоблачениям. Лично я трогать никого не буду, а за моих людей не ручаюсь.
— Я свое условие выполнила. Теперь ваша очередь, — как можно тверже сказала я.
— Выполним, не беспокойтесь, — ответил мой собеседник.
Он несколько раз мигнул фонариком в окно машины. Я видела, как из «девятки» вышел Вязьмикин и направился к машине Шурика.
— Ну, все? — спросил человек на заднем сиденье. — Мне вас проводить?
— Нет, не все, — сказала я. — Я не могу успокоиться, пока этот… Цицерон гуляет на свободе.
— Ах, вот вы о чем! О Цицероне не беспокойтесь — о нем побеспокоятся другие. Мне он больше не нужен, так что… Это не вопрос. Еще что нибудь?
— Еще о лекарствах. Они так и будут продаваться дальше?
— Нет, конечно. Эта партия сыграна. Собственно, это была не моя идея — этого негодяя. Дело казалось очень выгодным. А деньги знаете как нужны… Не мне лично — на избирательную кампанию, на нужды партии… Кроме того, есть еще люди наверху, которые очень любят деньги и не спрашивают, откуда они взялись. Это так удобно! Да… Но теперь — все. Это стало слишком опасно. И заниматься будет некому. Придумаем что-нибудь другое.