— Вот как? — равнодушно протянул Герман, чуть улыбнувшись. И предложил: — Может быть, поговорим о вещах, более приятных? Например, когда ты согласишься полюбоваться на обстановку моей квартиры?
— Музыку послушать? — вспомнив старый бородатый анекдот, с иронией переспросила я. Хотя сама прекрасно понимала, что со своей стороны Герман даже прав. Вообще-то, слишком уж долго длится процедура «ухаживания». Но почему, собственно, я должна соглашаться? Особенно если этот человек — убийца. Интересно, почему он пытается увести разговор от темы убийства? Может, не любит лгать, а так придется? Не начнет же он признаваться в причастности или виновности, как мне хотелось надеяться.
— Ну хотя бы, — хохотнул Мародерский, сверкнув янтарными глазами. И осторожно, нежно погладил мои пальцы, отчего по всему телу у меня прокатилась теплая волна удовольствия.
Я не стала продолжать эту тему, гораздо больше «музыки» и анекдотических ситуаций меня интересовало убийство Перцового. История случилась неординарная. Сначала всем казалось, что человека убили, когда обнаружили лужу крови. Потом оказалось, что Андрей жив-здоров и прятался на даче. Зато его убили сейчас выстрелом из «беретты» в голову, в упор. Но кто это сделал?
— Нет, вернемся к нашим баранам, — заявила я твердо и пояснила: — Понимаешь, мне просто необходимо с кем-то поделиться. Потому что все так интересно, хоть и страшно!
Герман благосклонно кивнул, предлагая делиться всеми мыслями и сведениями, но по выражению его лица было заметно — лучше бы я «поделилась» своим телом, но я этого делать пока не собиралась. По крайней мере до тех пор, пока не найду и не отправлю за решетку убийцу. Работа превыше всего…
— Ну так вот, — улыбнулась я, вышагивая по дорожке под сенью тополей и цветущих каштанов. — Оказывается, соседи видели, что кто-то заходил к Перцевому в день его смерти, и составляют фоторобот. Говорят, скоро дело будет закрыто. А еще раскопали, что Андрей совершил какое-то там грязное дельце, — при этих словах Герман напрягся. Но я входить в подробности не стала.
— Я буду рад, если дело раскроют. А то эти милицейские визиты меня совершенно доконали. В конце концов, у меня нет повода для убийства, так что они привязались?
Я улыбнулась, пытаясь понять, фальшивит Мародерский или он искренен. Пока придерживалась первой точки зрения — казалось, Герман знает гораздо больше, нежели говорит. Но после Лавкиных я уже ни в чем не была уверена. Но что касается его мотива преступления, то он для меня оставался тайной, покрытой мраком. В самом деле, на кой черт Мародерскому убивать Перцевого, который, без всякого насилия со стороны первого, продал немаловажную разработку своего отдела? Вот в чем вопрос…