Это, конечно, лишь гипотеза, но пока она ничем не опровергается — трупа Перцевого и в самом деле пока не обнаружено. Зато есть некоторые моменты, отвечающие моей новой чумной версии.
Итак, «за» имитацию убийства Андрея Перцевого: собака не выла. Доберманы, несмотря на то что считаются собаками-убийцами, хозяевам преданы. К тому же Пират, бедняга, не испытывал неприятных чувств по отношению к топору, ведь Андрей при нем рубил дрова для костра. Да и на хозяина собака не бросается. А Пират не выл и не лаял. Выходит, Андрей вполне мог расправиться с другом своим меньшим, хотя мне сложно представить такой изощренный цинизм. Впрочем, своя шкура в любом случае дороже, чем жизнь какой-то псины.
Выудив из ушей горошинки наушников, я надавила на педаль газа и помчалась к даче Перцевого, собираясь ее хорошенько обшарить. Потайная комната, или подвал, или что там еще, должны быть очень хорошо запрятаны, раз их не обнаружили менты. А следовательно, мне придется постараться со страшной силой. И замечательно. Более того — просто великолепно.
Все в моей душе осторожно ликовало. Несмотря на то что сама же себя я убеждала в нелепой фантастичности моей гипотезы, более приемлемой для детективного романа, нежели для реальной жизни, я была почти уверена, что предположения мои верны. Мне даже показалось, что солнце засветило ярче и птицы громче зачирикали, как только я до этого додумалась.
Я неслась по трассе, залитой желто-сливочным светом, и улыбалась сама себе, одновременно бурча сквозь зубы:
— Не радуйся раньше времени, Танечка. Может быть, ты ошибаешься.
Говорят, беседы с самой собой — признак шизофрении, но, с другой стороны, с умным человеком и пообщаться приятно. Просто при расследованиях очень редко удается обсудить с кем-либо результаты, поневоле приучаешься общаться с собой, любимой.
Наконец впереди показалась грунтовая дорога, заросшая по обе стороны вишневыми деревьями в цвету. И моя «девятка», жалостливо крякнув, спрыгнула с асфальта на тряскую, как стиральная доска, грунтовку. Я распахнула боковое окно, наслаждаясь тонким ароматом вишневого цвета. В машину тут же влетел пушистый черно-желтый шмель, толстый и хрипловато жужжащий. Природа!
А здесь безумно красиво в солнечную погоду. В прошлый раз шел дождь, делая окружающее серым и размытым, поэтому я и не заметила всей привлекательности дачного массива. Дачки здесь были далеко не самые новые, в большинстве своем деревянные развалюшки. Зато какие деревья!
Я свернула у огромного темно-коричневого бака, достигавшего высоты трехэтажного дома и испещренного всевозможными надписями, и доехала до конца еще более узкой дорожки. Дачники, обживая это местечко, определенно были обуреваемы жадностью: даже с внешней стороны забора кустились вишни и колючие заросли малины, росли длинные худосочные мальвы с пестрыми цветами-чашечками. Из-за этого дорога превратилась в какую-то тропку среди зарослей, и по ней с превеликим трудом могла проехать лишь одна машина. Если бы мне навстречу попался еще кто-то, одному из нас пришлось бы на заднем ходу возвращаться к начальной точке поездки, потому как два автомобиля тут не разъедутся даже при всем желании.