– Хочешь задействовать свои возможности еще меньше, чтобы, как пострадавшая сторона, потребовать потом компенсацию? – В тоне древнего покровителя гномов послышалось нечто вроде одобрения. – Понимаю, ведь сам когда-то покровительствовал в том числе обмену и торговле. Ладно, помогу, но ты все же доплати. Не надо быть слишком жадным. Что там за разговор поначалу был о святилище?
– Хорошо, – с некоторым неудовольствием согласился Ремес, которому вернули его же слова. – Устрой локальный прорыв тьмы, и в центре его я, как хозяин этой страны, разрешаю тебе поместить свое место силы, куда будет не в пример проще добираться тем редким гномам-отступникам, разум и тело которых все же умудришься захватить. Но тогда, когда в свое святилище явится воплощение моего брата, а он наверняка спасти своих слуг попытается, то щелкнешь его по носу побольнее. И еще смертных, через которых мы сейчас общаемся, как и тех, кто с ними, не тронешь. У меня на них виды.
– Эй, минуточку, – забеспокоился я, все-таки набравшийся достаточно наглости, чтобы влезть в беседу двух существ, превосходящих меня не то что на голову, а на целую телебашню. – Какие еще виды? И, уважаемые боги торговли и всего, чего вам только захочется, вы не находите, что за использование разумных существ, между прочим не приносивших вам клятв служения, тоже надо бы заплатить, причем не кому-нибудь, а им самим?
– Чародейка, при жизни звавшаяся Джулией, добровольно отдала себя Млфурию, и пусть он с ней разбирается, как хочет. Ты же выживешь, а также я не раскрою тот факт, что новый придворный маг Азалии на самом деле не заслуживает и места ученика чародея, – пристально глянул на меня Ремес. – Цена устраивает или хочешь поторговаться?
– Вполне, – слова застряли в глотке, и протолкнуть их наружу удалось с большим трудом. На самом-то деле нет, но кому мне жаловаться на произвол богов? Демиургам? Загадочным старшим, которых они упоминали?
– Тоже не останусь в стороне, – проскрежетал Млфурий. – Меня называют скупым и жадным, но это не так. Я справедливый, а ты уже находил для слуги моей, которая обитает в теле твоем, хорошую добычу! И потому сейчас слава ваша еще больше укрепится. Возрадуйся, человек, и подумай хорошенько, не желаешь ли из постороннего, не способного получить многое из милостей хозяина Тишины и Темноты, стать адептом, отдающем куда как меньшую плату своему хозяину.
– Никогда, – как мог твердо заявил я, после близкого знакомства с представителем сил тьмы абсолютно уверенный в том, что всех якшающихся с подобными сущностями надо сжигать живьем в профилактических целях раньше, чем они успеют испортить жизнь нормальным людям, и мрак вокруг меня начал выцветать, сменяясь на обычную и, в общем-то, совсем не страшную темноту подземелья.