Но сколько ни смотри многие тома воспоминаний Локкарта, там не найти ответа на вопрос: а как это его возлюбленную так легко выпустили из советской тюрьмы (в Гражданскую войну она там оказывалась не раз). И как удавалось ей, эмигрантке, беспрепятственно ездить в СССР, когда бы ей ни захотелось. И каждый раз так же беспрепятственно возвращаться в Англию? Неужели ни там, ни здесь её не подозревали: в СССР как английскую шпионку, в Англии — как советскую?
Частичный ответ у Локкарта найти можно. Но не в книгах, которые он публиковал сам, а в дневниках, изданных после его смерти (умер он в 1970 году). Страницы дневников тоже пестрят именем баронессы, но уже после завершения их романа — во время Второй мировой войны, и до неё, и после.
Они встречались в ресторанах, и она сообщала ему о том, что узнала в России, в Эстонии и во время поездок в другие страны, о пересудах среди российской эмиграции и даже о слухах в кругах английской интеллигенции. Судя по записям Локкарта, он знал и о связях Муры с ЧК—ОГПУ—НКВД, но трудно понять, всё ли она ему говорила и во всём ли он ей верил? И главное, кому же она служила больше?
Должно быть, только по архивам КГБ и британской разведки за те годы можно будет яснее понять эту сторону жизни Марии Игнатьевны. Конечно, скрытые связи могли дать ей возможность так легко курсировать между СССР и Англией. И конечно, документами Горького она могла расплачиваться за это разрешение. Может быть, и не стоит их искать? Или что-то она всё-таки оставила у себя?
В 1981 году, через семь лет после смерти баронессы, в Нью-Йорке вышла её биография, написанная Ниной Берберовой. Названа она словами Горького: «Железная женщина».
Вероятно, многие из тех, кто знал Муру в молодости, да и в зрелые годы, согласились бы с оценкой, которую Берберова дала, переступив через свою женскую зависть: «Она любила мужчин, не только своих трёх любовников, но вообще мужчин, и не скрывала этого, хоть и понимала, что эта правда коробит и раздражает женщин и возбуждает и смущает мужчин. Она пользовалась сексом, она искала новизны и знала, где найти её, и мужчины это знали, чувствовали это в ней, и пользовались этим, влюбляясь в неё страстно и преданно. Её увлечения не были изувечены ни нравственными соображениями, ни притворным целомудрием, ни бытовыми табу. Секс шёл к ней естественно, и в сексе ей не нужно было ни учиться, ни копировать, ни притворяться».