— Отпусти, больно! — прокряхтел Ночков.
Гумилев узнал голос, хотя по меньшей мере два года не слышал своего командира.
— Ночков? — спросил он и отпустил заломленную руку.
В вопросе чувствовалась смесь противоречивых эмоций: удивления, радости и брезгливости.
— Гумилев? — «удивился» Ночков.
— Ночков, ты что, карманником заделался? Ты же Георгиевский кавалер.
У Ночкова от ненависти к Гумилеву и жалости к себе слезы из глаз брызнули. Вот же тварь аристократическая, даже после революции ходит барином и поучает.
— Что, в уголовку заявишь? — сквозь слезы зло процедил Ночков. — Ну, давай, чего ждешь!
— Ты хочешь, чтобы тебя арестовали? — не понял Гумилев.
— А ты не хочешь?! Вы все только того и ждете, чтобы я в дерьме утонул! — Ночкову казалось, что из глаз текут не слезы, а едкий иприт.
— Знаешь, Ночков… — Николай поставил часы под ноги, залез во внутренний карман пальто и извлек оттуда записную книжку с карандашом. — Вот, я тебе сейчас адрес запишу. Когда захочешь — тогда и приходи. Но приходи обязательно, слышишь? Постараюсь чем-нибудь тебе помочь. Извини, что так получилось.
Он вырвал из записной книжки листок и протянул Ночкову. Тот, все еще лежа на снегу, послушно взял бумажку. Гумилев, забрав часы, торопливо ушел прочь.
Так Ночков попал в издательство «Всемирная литература», в компанию бездельников, которые вытягивали у большевиков деньги на издание каких-то книг, призванных повышать культурный уровень пролетариата. Ночков считал, что пролетариат можно окультурить только одним способом: заставить чистить сараи и сортиры, а по выходным показывать цирк и синематограф, а вся эта Античность, эпоха Возрождения и прочее у гопника вызовет лишь глумливую ухмылку.
Тем не менее он старался быть милым и обходительным, пытаясь сократить дистанцию с Гумилевым, который все время был чем-то занят, бегал по инстанциям и не допускал, чтобы кто-то с ним сблизился. Говорили, будто Николай какое-то время работал шифровальщиком в Русском правительственном комитете. Возможно, он не хотел, чтобы эта информация чем-то навредила окружающим: в ЧК забирали и за менее сомнительные знакомства.
Терпение Ночкова было вознаграждено. Гумилев стал разговаривать с ним о разных мелочах, порой они вспоминали прошлое.
Как-то за Гумилевым приехали из ЧК и забрали на Гороховую. Он вернулся через два часа, взвинченный и злой. Рассказал, что интересовались Чепаевым, который сейчас, оказывается, командовал частями красных где-то недалеко от Самары. Чекисты предложили Гумилеву, как бывшему сослуживцу Чепаева, втереться к нему в доверие. Ночков слушал, понимающе кивал, а сам думал: почему он не догадался до этого раньше?! Почему не пошел работать в ЧК, чтобы найти Чепаева?!