Глаза.
В сарае, когда Перетрусов приволок форму, его глаза были разного цвета — голубой и зеленый. В проходе между сараями глаза были серыми с коричневыми звездочками, а сейчас — снова разные. Колдун он, что ли? Или оборотень?
Гул голосов над площадью стих, от группы людей, стоящих подле знамени, отделился какой-то чернявый парень.
— Товарищи бойцы! Чепаевцы! Сейчас перед вами выступит начальник дивизии Василий Иванович Чепаев.
Вопреки ожиданиям Лёньки, усатый продолжал стоять на месте. На середину площади порывистым шагом прошел, придерживая шашку, гладко выбритый худощавый человек в папахе с красным околышем, во френче и галифе, заправленных в слегка запылившиеся сапоги.
— Товарищи! — сказал Чепаев, и по спине у Лёньки пробежали мурашки — настоящий Чепаев! С ним сейчас говорит настоящий герой!
— Товарищи! — говорил начдив. — Вы меня давно знаете, я вас никогда не подводил. Ведь не подводил?
— Никак нет, Василий Иваныч! — в один голос рявкнула дивизия.
Лёнька испытал непередаваемое чувство единения с этим могучим муравейником. Он умудрился рявкнуть «никак нет» одновременно со всеми.
— Много мы с вами успели пройти, и никто… повторяю — никто не может сказать, будто Чепай прятался за спины или отдал несправедливый приказ. Все всегда было по чести: голодали поровну и пировали поровну. Так?
— Так точно, Василий Иваныч!
— Так вот, бойцы. Никогда и никого я не неволил и себя неволить не позволял. Но чем дальше мы с вами воюем, тем больше у меня сомнений, — Чепаев взял паузу и осмотрел своих солдат.
Все молчали. Ни шепота, ни чиха, ни покашливаний. Все ждали, что командир скажет дальше.
— За что же мы с вами воюем, братцы?! — громко спросил Чепай.
Бойцы молчали.
— Все помнят, что в марте нас собирались отправить воевать с кулацкой будто бы сволочью. Было такое?
— Так точно!
— Пошли мы воевать?!
— Никак нет!
— А почему?!
Молчание.
— Я вам скажу, почему, товарищи бойцы. Потому что восстала там не кулацкая сволочь, а такая же, как мы с вами, крестьянская беднота. Что им обещали большевики? Что всем нам обещали?! Земля — крестьянам! Фабрики — рабочим! Хлеб — голодным! А что получилось?!
В воцарившейся тишине чей-то голос звонко выкрикнул:
— Нае…ловка!
Толпа засмеялась.
— Именно! — сказал Чепаев, и все снова смолкли. — Нас подло нае…ли, не при барышнях будет сказано! Нас заставляют обирать и грабить самих себя! Большевики учат нас, что мы освобождаем мир от гнета буржуев, а сами тем временем хотят закабалить нас точно так же, как это делали баре и капиталисты. Они, как и капиталисты, пришли ограбить нас, бедноту, нашими же руками. А если мы откажемся, они нас нашими же руками и убивают. Вы думаете, нас здесь ненавидят и боятся, потому что мы пришли дать свободу? Дудки! Нас боятся, потому что большевики не платят нам жалованье, а мы, чтоб не подохнуть с голоду, обираем баб, стариков и детишек малых! Прав я?!