— Может, ему хватало лишь мечты?
— Где кухня? У тебя есть прислуга?
— Нет. Я делаю все сам. Вряд ли я смог бы привыкнуть к тому, что в доме живет кто-то еще, Мне нравится расхаживать по дому босиком и в одних трусах.
— И мне, — хихикнула Салли.
— Идем дальше. В доме две ванные — одна рядом с кухней, другая наверху. Задняя веранда зашторена, так что, когда у меня появляется желание, я ем там. Все эти цветы в глиняных горшках я вырастил из семян.
— Очень красивые цветы! Мне они нравятся. И нравятся лестницы. Ты ведь можешь подняться наверх не только из кухни, но и из гостиной? Они всегда здесь были?
— Да. Я, как ребенок, люблю подниматься по одной и спускаться по другой.
— О Дэвин, здесь так роскошно, что у меня дух захватывает, — сказала Салли, входя в просторную спальню.
— Она занимает всю ширину дома. В конце коридора есть комната поменьше. Наверное, для прислуги.
На полу ковры, толстые, дорогие, нежно-бежевого цвета с шоколадной нитью, вплетенной по периметру. Белые кружевные занавески. Портьеры темно-зеленых тонов перехвачены серебряными цветами. В камине — копия того, первого, — готовые к растопке дрова. На полке, широкой и длинной, горшочки с цветами. Высокая и широкая кровать, на которой вполне поместились бы четверо.
— Ты ничего не сказала относительно картины, — шепнул Дэвин.
— Я просто не знаю, что сказать. Трудно поверить, что когда-то выглядела такой юной. — Слезы навернулись на глаза. Дэвин промокнул их губами.
…Прошло несколько часов. Салли лежала, прижавшись к Дэвину. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой спокойной, удовлетворенной и счастливой. Дэвин оказался идеальным любовником.
— Я уже и не надеялась, что мне когда-нибудь будет так хорошо, — прошептала она.
— Бог благословил нас. — Его дыхание коснулось ее волос.
* * *
Саймон Торнтон, он же Адам Джессап, сидел, откинувшись на спинку стула, и изо всех сил старался казаться спокойным и сосредоточенным. Он знал, что выглядит ничуть не моложе других летчиков, но именно сейчас почему-то остро чувствовал свой подлинный возраст. От недосыпания покраснели глаза, но он был чисто выбрит и одет по форме. Стоявший у карты офицер проводил очередной инструктаж. Покрытый зеленым сукном стол, чашки с кофе, пепельницы… Серовато-сизый дым тянулся к металлическим балкам.
— Итак, джентльмены, вас собрали здесь, потому что вы лучшие из лучших. Именно потому, что вы лучшие из лучших, вы и должны остановить япошек и не дать им захватить Гендерсон-Филд. Не мне вам объяснять, насколько это важно для нас.
Как я уже говорил, у япошек четыре авианосца, два легких крейсера, восемь тяжелых крейсеров и двадцать восемь эсминцев. Это сильнейший флот после Мидуэя. Все вы знаете свое дело, умеете бросать бомбы и поражать цели. Я ожидаю от вас полной отдачи. Пусть каждый представит, что там, на Гвадалканале, его брат. Да, там наша морская пехота, и вы должны выполнить ту работу, которой вас обучали. Поспите немного, джентльмены, и будьте готовы.