— Так вот, умножьте миллион на пятьдесят и получите нужную сумму. Возможно, она даже немного больше, если учесть и стоимость недвижимости. Сейчас она ценится невысоко. Когда-нибудь, не исключено, это будет целое состояние. Так думал отец Коттона, так полагал и сам Коттон. Я бы посоветовал вам взять некоторую сумму и скупить остаток пустыни, а потом, так сказать, сесть на нее и ждать, когда наступит подходящий момент, чтобы продать. В настоящее время земля идет по шестьдесят пять центов за акр. Я могу все устроить, ежели вы захотите доверить мне ведение своих дел. Если у вас на примете есть другой поверенный, это тоже неплохо. Я буду присылать вам ежемесячные отчеты о состоянии финансов, хотя, пока деньги никуда не вложены, меняться ничего не будет. Позднее нам с вами стоит сесть и обсудить положение дел на бирже. Собираетесь ли вы перебраться в дом Истера? У этого дома, кстати, есть свое название. Еще когда Коттон был малышом, его отец дал усадьбе имя — Санрайз. Гора, на которой стоит здание, теперь ваша. — Он позвенел связкой ключей, лежавшей на столе.
— Какой это дом, мистер Уоринг? — удивленно спросила Салли? — Вы имеете в виду…
— Это дом отца Коттона на горе Санрайз. Между прочим, прекрасное строение. Дед Коттона выписал все из Бостона. Самая лучшая мебель, какую только можно было купить. Настоящий дворец! Сейчас за домом присматривает одна семейная пара. Если пожелаете, можете там жить. Он ваш.
Дом… дом на горе Санрайз. Уж не снится ли ей все это?
— А сколько в нем комнат?
— Одиннадцать. Четыре ванные комнаты. Прекрасный сад. Вы любите цветы, мисс Коулмэн?
— О да, мистер Уоринг, люблю, а вы?
— Тоже, особенно полевые. Колокольчики и еще такие, с желтыми лепестками. У моей матери когда-то был чудесный сад. Где вы живете сейчас, мисс Коулмэн?
— В пансионате. У меня там большая комната, такие миленькие обои, а на окнах белые занавески. Но знаете, окна открывать нельзя из-за песка и пыли. Мне так нравится смотреть, как занавески колышутся утром от ветерка. Оконные ставни ведь ужасно дорогие.
— Вам больше не нужно беспокоиться из-за таких пустяков. Мне хотелось бы задать вам, мисс Коулмэн, один вопрос, если вы не возражаете. Что вы намерены делать? Если бы вы рассказали мне о себе, возможно, я сумел бы чем-то помочь, спланировать, так сказать, будущее. Коттон доверял мне. Мне хотелось бы, чтобы и вы мне доверяли.
Салли устроилась поудобнее на жестком стуле и в упор посмотрела на своего собеседника. Сначала она говорила сбивчиво, часто останавливаясь, но потом пообвыклась, и слова полились, не сдерживаемые преградой застенчивости и стыда.